Брэнд вдруг поймал себя на том, что пялится на ее полураскрытые губы; ему ужасно хотелось поцеловать ее. Как когда-то. Только теперь она уже не походила на юную и наивную девушку. Теперь он видел перед собой женщину, созревшую для искусных мужских ласк.
– Прости, но ты загородил мне дорогу, – сказала она, наконец-то отстранившись.
– Но нам нужно поговорить, – заявил Брэнд. Глаза ее снова вспыхнули.
– Для одного вечера ты сказал вполне достаточно.
– Я еще не закончил. – Что за упрямица! Неужели хотя бы раз не может быть покладистой? – Скажи, как долго Раунтри находится в Лондоне?
– Больше месяца. Но он писал мне почти каждый день, так что не думай, что он меня забыл.
– Да, конечно. Ему требуется твое приданое и твое аристократическое имя. – «Возможно, не только это, – думал Брэнд. – Возможно, через Шарлотту Раунтри ищет подступы ко мне». При этой мысли Брэнд похолодел. Впрочем, он допускал, что мог ошибаться. Но в любом случае следовало остерегаться... Ведь Раунтри, как и все остальные члены Лиги, входил в круг подозреваемых и был потенциально опасен.
– Ты ничего не знаешь о его намерениях! – выпалила Шарлотта. – Он исключительно внимательный и добрый. Мы заботимся друг о друге, но тебе этого не понять.
Брэнд вздохнул и мысленно выругался – дело приняло неожиданный оборот. При всей своей строптивости Шарлотта была женщиной, а женщины требуют обходительного обращения. Обходительность делает их покладистыми и сговорчивыми.
– Я просто хотел, чтобы ты проявила осторожность. Лучше держись от Раунтри подальше. В обществе есть и другие мужчины, и многие из них будут счастливы поухаживать за такой красивой женщиной, как ты.
Глаза Шарлотты округлились – сейчас, в тусклом свете холла, они казались еще более прекрасными. И Брэнд вдруг понял, что стоявшая перед ним женщина испытывала к нему влечение – он готов был поклясться, что не ошибается. Да, она хотела, чтобы он привлек ее к себе и поцеловал. Его пронзила жаркая дрожь предвкушения. Но тут Шарлотта наконец заговорила, и в голосе ее было лишь презрение.
– Зачем ты пытаешься мне льстить? Твои комплименты значат для меня еще меньше, чем твоя ложь.
– Я никогда не лгал тебе, Шер. Ты это знаешь. Прими мои слова к сведению и не говори ничего Раунтри.
– Ты ничего толком не сказал. Будет справедливо, если я выслушаю и другую сторону.
Брэнд заскрежетал зубами. Черт, какая же она упрямая! За свое упрямство она может жестоко поплатиться. Нравится ей это или нет, но ему придется назвать вещи своими именами, чтобы она знала, что ей угрожает.
– Вероятно, мне следует кое-что тебе сообщить... – Граф понизил голос. – Видишь ли, Раунтри, возможно, совершил убийство.
– Убийство? – Шарлотта в изумлении уставилась на собеседника. – Но это... Нет, невозможно, невероятно, просто нелепо...
– Пожалуйста, тише. Нас могут услышать. Давай продолжим этот разговор с глазу на глаз.
Он повел ее по просторному холлу, и их шаги отдавались гулким эхом. На языке Шарлотты вертелась язвительная фраза, но у нее хватило ума воздержаться от колкости. Они пересекли холл, вошли в пустующую гостиную, и Брэнд плотно прикрыл дверь. Высокие напольные часы в углу с монотонной тщательностью отмеряли секунды. В темных, уже ночных окнах отражался пылавший в камине огонь. Эта комната, со вкусом обставленная, была любимым местом леди Фейвершем. Останавливаясь в Лондоне, она частенько вызывала сюда внука, чтобы отчитать его по тому или иному поводу.
При мысли о том, что бабушка лежит сейчас наверху, у Брэнда болезненно сжалось сердце. А вдруг несчастный случай на самом деле был не таким уж случайным?
С некоторых пор этот вопрос не давал ему покоя. Четыре года назад, когда Лига Люцифера распалась, Розочки находились в поместье – именно там произошло это событие. Причем старушки видели всех членов Лиги.
Да, с некоторых пор у Брэнда появилось чудовищное подозрение... Что, если таинственный убийца намерен избавиться от всех свидетелей, от тех, кто мог бы узнать членов Лиги? Подобное предположение казалось нелепым, но он не имел права от него отмахнуться. Завтра с утра он непременно займется этим делом.
