Берестин уловил напряженным слухом тихий, почти комариный звон, который постепенно густел. В дрожащем поле бинокля стала заметна скользящая вдоль дороги точка, за ней вторая, побольше. Алексей нервно вздохнул. Все-таки получилось!
— Олег! Едут! Ключ на старт!..
Левашов, сидя за кустами на пригорке, вывел стрелки на рабочий режим. Теперь осталось только перебросить один тумблер в крайнее положение…
Не доезжая с километр до засады, Шульгин включил обе фары и до упора открыл заслонку дросселя.
Заметив, что мотоцикл стремительно уходит, «Мерседес» отрывисто засигналил и тоже рванулся вперед. «Судзуки» с гулом пронесся мимо Левашова, в лицо ему ударила тугая воздушная струя. И тотчас же он врубил поле. Метрах в тридцати перед несущейся машиной распахнулось, словно экран стереокино, окно через бесконечность пространства. На дорогу лег яркий конус света, и Левашов от отчаяния застонал. Как же он промахнулся?! Совершенно упустил из виду: здесь сгущаются сумерки, а там полыхает солнце в зените!
С оглушительным визгом покрышек «Мерседес» клюнул носом. Но при скорости сто тридцать километров в час тормозной путь составляет не меньше двухсот метров, а у них не осталось и двадцати. Синий автомобиль влетел в окно, в заросли сочной травы, и Левашов тут же снял напряжение с генератора поля. Картинка исчезла.
Пришельцам не помогла даже и концепция «растянутого настоящего». Они, может, и применили бы ее, но слишком уж быстро все произошло. Им бы еще секунды две…
Новиков с Шульгиным вообще ничего не заметили. В зеркале заднего вида «Мерседес» только что был — и сразу его не стало на дороге. «Окно» — категория односторонняя, с обратной стороны увидеть невозможно.
Левашов первым делом сдернул провода, подключавшие аппаратуру к ЛЭП, снял резиновые перчатки и вышел из-за кустов. Мотоцикл, развернувшись, стоял у обочины. Андрей и Сашка медленно шли ему навстречу по самой середине дороги. Позади раздался глухой стук. Это спрыгнул с дерева Берестин.
Они сошлись там, где обрывались на асфальте жирные черные следы торможения. В воздухе висел еще запах паленой резины. Все, что осталось на память о пришельцах в нашем мире.
— Вот так, значит… — сказал Новиков.
— Будем считать, что очередная попытка космической агрессии успешно пресечена, — бодро заявил Левашов.
— Потерь в живой силе и технике не имеем, — добавил Шульгин.
Новиков вдруг увидел, что Берестин держит левой рукой за цевье «вепрь» — автоматический охотничий карабин с оптическим прицелом.
— Ты что, Леша, стрелять собрался?
Берестин ответил без тени шутливости, с которой говорили друзья:
— Не только собирался, уже и спуск подвыбрал… Им бы, дуракам, сразу руль влево, там песочек, и выпрыгивать… Я так и подумал…
— И сразу на поражение? — с сомнением спросил Шульгин.
— А как же? Лично я второй раз в эти игры играть не собирался…
— Все верно, — кивнул Новиков. — Кое-что мы с Сашкой на себе испытали. Они б нас отсюда не выпустили, если б что… Ладно, поехали домой.
Шульгин, все это время стоявший, засунув ладони под ремень, раскачивавшийся с каблука на носок и тихо насвистывающий мелодию некогда популярной песенки «Здравствуй и прощай», неожиданно рассмеялся:
— Олег, тебе эта штука на будущее не пригодится? — и протянул ему на раскрытой ладони пресловутый блок-портсигар. — Вещичка больно красивая, жаль было оставлять…
— Когда это ты успел? — поразился Новиков.
— А когда мимо проходил. Кто ж такие вещи в наружный карман кладет? Грех не взять. Так их, фраеров, и учат…
Трудно придумать лучший способ, чтобы снять огромное нервное напряжение, и они долго хохотали, стоя посреди лесной дороги и хлопая друг друга по плечам…
У первого же городского телефона-автомата Шульгин, оторвавшийся от берестинской машины, остановился. Новиков набрал свой номер. Ирина не подходила довольно долго. Наконец сняла трубку.
— Привет, — сказал он. — Это я…
— Я так и думала. — В трубке слышалось дыхание. — А где ребята?
— Едут за нами. Все живы и вертят дырки в пиджаках. Мы победили, и враг бежит, бежит… И уже далеко убежал… За много-много световых верст.
Ирина молчала.
