Альба послушно попробовала, потом, отставив рюмку, стала пить просто кофе.
— Ответь мне, Андрей, — они незаметно перешли на «ты», как это и было принято в двадцать третьем веке в большинстве случаев. — Я говорю сейчас с тобой, понимаю твой язык и чувствую, что не понимаю в тебе ничего. Я не могу даже приблизительно представить, что ты скажешь и что сделаешь в следующее мгновение. А ведь именно это означает — понимать человека. Или у вас не так? Мне сейчас не важно почти все — что случилось с нами, откуда здесь вы, что будет дальше… Я хочу одного — разобраться в вас. Скажи, что вы за люди, там, на своей Земле и в своем веке? Пойму ли я вас? Хоть кого-нибудь?
Новиков довольно долго молчал, глядя на Альбу каким-то оценивающим взглядом.
— Пока что я тебя не совсем понимаю. Сегодня ты уже не раз возвращаешься к этой теме. Понимание. Что такое — понимание? Твоя формулировка похожа на правду, но она касается лишь одной стороны проблемы. Тебе пока непонятно наше время, удивляют какие-то реалии образа жизни, непривычна моя манера разговора… Можно не сразу разобраться в тонкостях политики и экономики. А сами люди… Люди всегда одинаковы. Понимаем ли мы плач Гильгамеша, диалоги Сократа, стихи Басе и Хайяма? Вот и мы тоже. Люди как люди. Не лучше и не хуже тех, что жили до нас и после нас. Со своими недостатками, проблемами, мечтами и страданиями. Если бы я знал, какие вы, я мог бы сравнить. А я вас не знаю, но мы с тобой разговариваем сейчас и понимаем друг друга. Наверное, мы грубее вас, наверняка — жестче во многих случаях. Найдешь ты в нас и цинизм, и эмоциональную ограниченность, и нехватку культуры. Есть фанатизм и беспринципность. Но все же в основном мы стремимся к добру. К счастью для всех людей, сколько их есть, хоть и звучит это, на мой слух, высокопарно. И во имя этого готовы на непредставимую, наверное, для вас жестокость. Но и на самопожертвование тоже. Но это, конечно, все-таки — слова, слова, слова… Слишком их много говорили. Кто угодно и по любому поводу. Ничего я тебе не объясню, пока ты не поживешь с нами, не почувствуешь, как свои, наши заботы и радости. Один поэт у нас лет двадцать назад написал «Письмо в ХХХ век». Есть там слова: «Как понять вам, что такое, когда закипает вода в пулемете?»… Очень, кстати, емкий образ. Ну, ты на семь веков к нам ближе, и понять это тебе будет легче. Я тебя скоро с одной молодой дамой познакомлю, очень вам интересно побеседовать будет… — и чему-то вдруг улыбнулся.
Альба, к собственному удивлению, очень хорошо начала понимать язык и речь Новикова, может быть, не столько даже по смыслу, как эмоционально. Ей больше не мешала его чудовищная небрежность синтаксиса, манера обрывать фразы в самых неожиданных местах, заменять осмысленные обороты иносказаниями и идиомами, пристрастие к жаргонным словечкам. Ей даже стал нравиться этот энергичный и раскованный стиль. Она, по молодости, еще не понимала, в чем тут дело.
Но уловила во взгляде Новикова легкую грусть и словно бы снисходительное сожаление. Как будто он действительно был старше ее на триста лет.
— Скажи, Альба, а пришельцы со звезд вам когда-нибудь встречались?
Она удивилась этому вопросу, так выпадавшему из строя их беседы.
— Нет. Сколько мы летаем, а миров с разумной жизнью не обнаружили. А почему ты спросил именно об этом?
— Да так. Чего-то, похоже, я не понимаю. Или мир еще более сложен, чем нам кажется…
Его слова прозвучали так, будто и о мире он знает гораздо больше ее. Хотя такое предположение выглядело бы более чем абсурдно. Но она не удивилась. Была в этом просто еще одна тайна.
— Объясни мне, Андрей, как же все-таки вы оказались здесь раньше нас и почему нам неизвестно о межзвездных путешествиях в двадцатом веке?
— Меня это как раз и занимает… Почему вам неизвестно. Есть одно предположение, лежит на поверхности, но настолько оно неприятно, что и думать об этом варианте не хочется. Второй вариант лучше, но не намного. Вот завтра появится здесь еще один товарищ, тогда рассмотрим мы эту проблему квалифицированно. А как мы оказались здесь… — Он вновь набил трубку волокнистым табаком из жестяной банки, отпил глоток кофе. — История эта достаточно длинная и запутанная. Сразу не расскажешь. Но, похоже, главную роль сыграл тут один мой знакомый. Молодой человек, который слишком предупредителен по отношению к красивым женщинам и ни в чем не может им отказать. Даже в том случае, когда их желания выглядят по меньшей мере странно…
