— С какой бедой? — удивился Шон, оглядываясь.
— Вон.
И Соня указала кинжалом на коричневый трупик, теперь лежащий как раз между кроватями.
— Пфа,— поежился Шон,— это мышь.
— Правда? — усмехнулась девушка.
— Терпеть их не могу. Сам не знаю почему, но при виде этих тварей меня всего охватывает дрожь. Прошу тебя, убери ее подальше…
Соня вздохнула. Вот так всегда. Мужчины так и норовят свалить на женщину самую трудную и неприятную работу.
— Наверное, в прошлой жизни ты был слезливой девицей,— сказала она, носком сапога запихивая мышь под кровать спутника.
— Нет,— возразил Шон, тут же перебираясь на Сонину кровать.— В прошлой жизни я был великим воином. Так мне говорила одна колдунья, и я ей верю.
— Великие воины не боятся мышей.
— Какая же ты сварливая,— возмутился Шон.— Мне искренне жаль твоего мужа!
— У меня нет мужа.
— Так будет.
— Не будет.
— О-о-о…— Шон схватился за голову.— Все. Молчи, воительница. Не то я просто заболею от твоих слов.
Соня рассмеялась. Хорошее настроение после шутливой перепалки с другом — что может быть чудеснее? И сразу возник резонный вопрос: с другом ли? Она знает Одинокого Путника всего лишь день, и пока ей не представилось никакой возможности проверить, каков он в деле. Да, она слыхала про него немало доброго, да только к своим двадцати годам Рыжая Соня твердо усвоила, что доверять надо только собственным ушам и собственным глазам. А вдруг при первой же опасности он сбежит, оставив ее наедине с врагами?
Улыбка слетела с прекрасных уст.
— Э, девица,— покачал головой Шон.— Я снова вижу в твоих прелестных глазках недоверие. Неужто я похож на дракона о двух хвостах?
— Я никогда не встречала драконов,— вздохнула Соня, отворачиваясь от проницательного взора Одинокого Путника.
— А я встречал. И скажу тебе, красавица, что только мои быстрые ноги спасли тогда мою жизнь. Как-нибудь при случае я расскажу тебе об этой истории, а пока выкинь из головы все дурные мысли. Пойдем вниз. Наш хозяин наверняка уже накрыл общий стол для своих постояльцев.
И Шон, встав с кровати, взял свой дорожный мешок и направился к двери. Он не оборачивался, как будто ему было совершенно безразлично, пойдет за ним Соня или нет. Она пошла.
Внизу и в самом деле хозяин уже накрывал стол. Вино, лепешки, ветчина и сыр — вот все, что имелось в его заведении. Непривередливые гости, потирая руки, весело рассаживались. Ночь прошла спокойно, впереди был погожий день, а более от богов ничего и не требовалось. Так говорили эти вечные странники, ибо вся жизнь давно приучила их рассчитывать только на себя, равно как и доверять только себе… Еще они говорили о своих товарах, жаловались на разбитые дороги, рассказывали о селах и городах, где им недавно довелось побывать, расспрашивали друг друга о кратком пути и наперебой расхваливали самые лучшие постоялые дворы, которых каждый из них знал не меньше сотни по всему миру. Потом гомон стих — все принялись за еду.
Рыжая Соня, так и не оставив своих сомнений по поводу Одинокого Путника, взяла лепешку, кусок ветчины, подвинула к себе кружку вина. Шон, прежде чем сделать то же самое, наполнил дорожный мешок всякой снедью. Хозяин постоялого двора — пухлый румяный человек лет пятидесяти — принес ему огромный мех, полный ароматного красного вина, кое, как известно, отлично утоляет жажду в жаркий день. Итак, Шон был готов к дальнейшему путешествию. Направление своего пути он уже определил: если Соня не выкинет из головы эти бредни, он все равно пойдет в Асгалун, а из Асгалуна через Черные Королевства — в Пунт. Он давно туда хотел…
— Ты пойдешь со мной? — вдруг спросила Рыжая Соня как бы между прочим.
— Конечно,— кивнул Шон. Не стоило обижаться на девчонку. Ясное дело, в своей маленькой жизни она вдоволь натерпелась, так что теперь не верит никому…
Они вышли из-за стола, подхватили с полу свои дорожные мешки и, на прощание кивнув хозяину, покинули гостеприимный постоялый двор.
Мягкие и теплые солнечные лучи постепенно согревали землю. В синем небе словно пух плавали белые облачка, а меж ними летали птицы. Они поднимались выше, выше — и там, под солнцем, их простое серое оперенье становилось золотым или серебряным и сверкало ярче и чище самоцветов.
