Впрочем, нет… Не то… Пусть ничего этого не было… Пусть не было той печальной ночи… Пусть не было ни длинных годов, ни часов, ни минут… Пусть тот момент остался навсегда живым на земле… Смотрю я вдаль моря, и мне хочется увидеть лодку, в которой плывут Григорий и Гильда.
Тёмными, чуть заметными точками виднеются на глади морской чьи-то лодки, и я знал, что в числе их нет той лодки, на которой плыли Григорий и Гильда… Была та лодка и нет её… Был тот счастливый момент, когда двое влюблённых уединились, и нет его… Море погубило лодку Григория, море погубило Гильду, и с тех пор Григорий боится моря, боится неба… Два сильных врага ополчились против маленького человека и разбили его счастье…
Холодный труп Гильды взяло себе море с застывшей кровью, с замёрзшим сердцем.
Я осмотрелся…
Стоял рядом со мною Григорий и нет его. Куда ушёл Григорий, мой домашний друг?.. «Григорий!.. Григорий!..» — кричу я… Никто не отзывается. Смотрят на меня незнакомые люди и недоумевают: какого Григория кричу я? Кому нужен этот старик?.. Григория нет. Его молодость давно прошла. Здесь не место старикам: «Кшш!.. Кш!.. Не мешайте, старики, нашему молодому счастью»…
Я обошёл толпу и не нашёл Григория.
Потух костёр, потухли искры в возбуждённых глазах молодёжи. Ужели же конец празднику?
А Григорий стоял вдали от общего веселья, — стоял одиноко на морской отмели и смотрел куда-то вдаль… Вдаль моря смотрел Григорий, и лицо его было печально, и на глазах его светились слёзы…
Я подошёл к нему, положил на его плечо руку и сказал:
— Григорий!..
Он промолчал и всё смотрел вдаль моря.
Было тихо спокойное море под покрывалом тёплой, белой ночи… И не было той страшной бури, когда погибла Гильда… И не было Гильды…
Не было того, что было…
1916
