На выходе из леса колонну церкачей встречает ёжик. Он встаёт на задние лапки и пискляво–пронзительным голосом командует:
— Отряд, стой! Раз–два!
Первые ряды заинтересованно останавливаются, окружают ёжика полукругом. Некоторые в первом ряду опускаются на корточки.
— Где главный? Приказую позвать брата Теофила, говорить буду, — командует ёжик.
Наконец, вперёд пробирается интеллектуальная элита. Ёжик отдаёт честь лапкой и докладывает:
— Леди Тэрибл велела передать, что если вы обидите хоть одного селянина, она превратит вас всех в трёхлетних детей.
Сказав это, ёжик встаёт на все четыре лапки, и убегает под ближайший куст. Люди поражённо молчат.
— Сдаётся мне, что лисы, хорьки и ёжики к селянам не относятся, — говорит брат Амадей.
— Пра–авильно ска–зано… — подаёт голос брат Теофил. — Догнать! Поймать! Допросить ежа!
Такого оборота событий я не ожидал. Церкачи отработанным приёмом разбились на две шеренги, охватили значительный участок леса, стали сжимать кольцо. Трёх ежей я успел вывести из окружения, но двух пришлось прятать. Церкачи их не нашли. Нужно быть очень большим параноиком, чтобы искать ёжика на вершине ёлки.
В столовой встретил Лиру, какого–то старика и богато одетого мальчишку лет семи.
— Коша, это Антуан, сын сэра Блудвила, а это его наставник, Мерлин Чернильница.
— Приятно познакомиться, Дракон, — сказал я. — А это — Сэм–младший, велосипедист, — добавил я, услышав за стенкой грохот падения и проклятье, произнесённое от чистого сердца.
Лира рассказала, что вернула сорок человек из своего гарнизона в замок Блудвилов, что Антуан будет учиться в Замке, а чтоб с ним и Мерлином ничего не случилось, с ними будут два кибера, которые скажут, куда можно, а куда нельзя, что цена на лошадей после исчезновения отряда церкачей упала втрое, что два церкачьих шпиона успешно наращивают жир, через месяц их можно будет выпускать, что церкачи из замка Тэриблов сегодня утром согнали крестьян из ближайших деревень и заставили корчевать кустарник и чистить ров, что она взяла десять киберов–ремонтников, комплект аккумуляторов и детали для маленького ветряка. Будет делать у себя в замке малую энергоцентраль. А то безобразие — есть четыре компьютера, а воткнуть некуда. Во всём замке ни одной розетки — каменный век!
— Как же ты всё это до замка довезёшь?
— Как сюда прилетела, так и назад. На Кузнечике.
— На ком?
— Ну, на вертолёте.
— У тебя же прав нет. Ты экзамен не сдавала. Тебя компьютер к управлению не должен допускать.
— А автопилот на что? Я на карте показываю, куда мне надо, он и летит. Мы с Сэмом всё время летаем. Так быстрее. Ты не сердись, как только Кузнечик не нужен, мы его тут же назад отсылаем.
— Вы так весь народ перепугаете.
— Коша, все уже знают, и никто не боится. Наверно, и в Литмунде знают. Ведь уже целая неделя прошла. Да, Коша, завтра Энни из ванны вытаскиваем, идём к тебе, обсудим, что ей скажем.
— Лучше послезавтра. Завтра кости ещё толком не отвердеют.
— Послезавтра никак нельзя. Послезавтра дождь будет, а завтра солнце.
— Откуда ты знаешь?
— Главный компьютер сказал. А Энни мы предупредим, чтоб день–два руку не напрягала.
— Всё равно не пойму. Здесь, вроде, крыша не течёт.
— Коша, как ты не понимаешь, она должна проснуться на воле. Чтоб солнце в глаза, и поля вокруг.
— Уговорила красноречивая, идём, обсудим.
Войдя в мою комнату, Лира уставилась на драконочку и застыла. Потом подбежала поближе, подставила стул, потрогала рукой, отбежала подальше.
— Коша, как это…
— Тебе нравится?
— Они как сёстры. Энни и дракониха. Я раньше думала, это дракон. А теперь вижу, дракониха.
— Драконочка.
— Как красиво…
Давно я не чувствовал себя таким польщённым и счастливым.
Тёплый, безоблачный день. Только сейчас замечаю, что на деревьях пожелтели листья. Осень. Но Лира всё предусмотрела. За моим хвостом на металлических штангах установлена зеркальная стена десять на тридцать метров. Она отражает на нашу лужайку солнечные лучи и загораживает от ветра. Поэтому здесь тепло и уютно. Грею брюшко на солнце. Рядом в шезлонге загорает Лира. Она разделась до купальника моды конца двадцатого века — две тоненькие полоски ткани, переходящие в шнурки, и такой же купальник одела на Энни. Шезлонг Энни чуть в стороне. Рядом кучка одежды, столик со всякими вкусностями. Невдалеке привязана к дереву осёдланная лошадь. Рядом со мной компьютер с передатчиком, а метрах в пяти большой стереоэкран. Всё, вроде, продумано, оговорено ещё вчера. По прогнозу компьютера медицинского центра, Энни должна проснуться минут через тридцать. На фоне её загорелого тела новая кисть руки выглядит как белая перчатка. Лира подходит к столику и наливает бокал яблочного сока. Вся правая ягодица у неё желтеет застарелым синяком.
