Хайнц Прост дал свистом сигнал об окончании учебных стрельб, и отделения медленно вернулись в деревню, бывший колхоз, где почти месяц офицеры и солдаты жили странной общинной жизнью. Измученные, грязные, неопрятные, в одежде наполовину гражданской и наполовину военной, они больше напоминали группу бандитов, чем отборное подразделение. Клаус засмеялся, вообразив физиономии офицеров ОКВ, инспектирующих команду егерей под нулевым номером.
Команду егерей под нулевым номером…
Это название егерям нравится. Они оказались в списке личного состава спецподразделения, маленькой резервной группы из восьмидесяти человек, выделенной для ведения дистанционной войны. В ее ходе они должны бороться в одиночку в деревнях, не обозначенных на карте, в лесах, в которых должны действовать, как на улицах города.
В сарае бывшего колхоза егеря чистили оружие под неусыпным контролем унтера Герта Байера. Независимо от времени и усталости, это была их первейшая задача: потому что их жизнь зависела от бесперебойного действия этих хорошо смазанных металлических изделий и точных приборов.
В углу Пауль Швайдерт, бывший понтонер, и Густав Хальгер готовили задания по русскому языку.
Людвиг и Райхель, отряженные на хозяйственные работы, следили за кастрюлями, обсуждая достоинства разных баб, которых трахали до начала войны.
Это было приятное время суток. В жаркий день сухая солома царапала кожу. Конечно, перед тем, как дрыхнуть, полагалось заняться русским языком и упражнениями по дзюдо. Но какое-то время они были в безопасности.
Ханс Йорг, именуемый коротко Ха-Йот, настраивал радио и начинал каждодневный отдых. Маленький и очень худой, он обладал самым скверным характером во всей группе. Его отец, арестованный гестапо в 1937 году, сидел все это время в концлагере. Первые контакты Ха-Йота с парнями из СС были трудными. Восемьдесят добровольцев прибыли в подразделение коммандос из всех родов войск: пехотинцы, танкисты, из войск СС, СД, и вначале было нелегко избежать драк. Но Прост и Байер обладали быстрым и точным ударом и, само собой, справлялись с трудностями с помощью Карла Вернера, гессенского лесоруба.
После вызова вечером, в то время как часовые заступили на службу в холодную ночь, Клаус Штюмме отправился спать на свою койку рядом со своим вторым заместителем, лейтенантом СД Манфредом фон Ритмаром. Давние друзья, они встретились в госпитале в Гомеле. А поскольку Берлин требовал присутствия в команде офицера СД, Клаус выбрал своего товарища по университету в Гейдельберге (в атласах последних лет — Хайдельберг. — Ред.).
Фон Ритмар оказался ценным приобретением. Отличный стрелок, удивительно стойкий, неизменно спокойный, он служил для группы примером самообладания. Тем не менее в психологическом отношении с ним было что-то не так. Он иногда надолго замолкал, вежливо отказываясь от ответов на прямые вопросы.
Штюмме вспомнил учебные стрельбы боевыми патронами, которыми руководил фон Ритмар. Внезапная бледность лица, странная неподвижность серых глаз, нервные движения выдавали его тревогу. Но Штюмме так ничего и не узнал.
В тот вечер Манфред, расслабившись, начал говорить о замках на берегах реки Неккар в Баден-Вюртемберге.
Теперь подготовка коммандос была завершена. Осталось решить единственную проблему: найти врача. Хайнц Прост, истинный солдат, думал прежде всего о деловых качествах. И он знал, что бойцу легче сражаться, если он чувствует, что кто-то за его спиной готов оказать ему помощь в возможном лечении и восстановлении к полноценной жизни. После долгих раздумий Клаус Штюмме остановил свой выбор на Гюнтере Грабере, враче из его бывшего танкового полка.
Между ними состоялся эмоциональный разговор.
Клаус изложил суть дела. Гюнтер рассмеялся:
— Давай говорить серьезно, Клаус. Я военный, а не певец кабаре… В этом нет смысла. Ты себе можешь представить, чтобы индейцы на тропе войны играли роль миссионеров?
— Ты слишком раздражен… А ведь знаешь, что восемьдесят парней нуждаются в тебе… И еще, когда летнее наступление закончится, наша победа будет не за горами.
— Знаешь, я слышу это каждый день… разве что не от парней, которые получили под зад у Москвы… Уверяю тебя, у них не возникает вопросов о победе в войне.
