— Прости, я… — отпустив локоть парня, растеряно хмурюсь. — Понятия не имею, как я это сделала…
— Не важно, — отрезает Астахов и взволнованно выдыхает. — Карины нигде нет.
— Что?
— Я не смог её найти.
— Она не могла уйти далеко. Эта толпа перемещается вместе, они будто зависят друг от друга…
— Зря мы пришли, — шепчет Леша, и я замечаю, как напрягается его лицо. — Я не должен был позволять тебе.
— Перестань. Похоже, им всё равно, есть мы или нет нас…. Этих подростков занимают совсем другие мысли.
— Ты не понимаешь. Ты ничего не понимаешь!
— Господи, Леш, что за паника? — я недоуменно хмурюсь. — Всё идет гладко, так что перестань пугать меня.
— Мы должны найти Карину и как можно скорей убраться отсюда!
— Я и так этим занимаюсь, если ты не заметил…
— Лия, просто…
— Хватит! — настороженно смотрю на друга. — Если тебе страшно, жди меня в машине. Я найду сестру, и приду к тебе.
— Ты даже не пытаешься услышать меня!
Восклицание Леши тонет в новой порции криков. Люди начинают двигаться за Шрамом, и я недоуменно вскидываю брови: что заставляет их прислуживать ему? Почему подростки — неуправляемые, свободолюбивые эгоисты, слушают какого-то странного парня с отпечатком жизни на лице?
— Жди меня в машине, — напоследок отрезаю я, и уверенно иду за толпой. — Я найду Карину и вернусь к тебе.
Возможно, Астахов говорит что-то ещё, но я не обращаю внимания. Его страх не должен помешать мне, найти сестру.
Новое столпотворение не предоставляет мне возможности даже издалека увидеть, что же происходит в центре. Я подпрыгиваю: бесполезно. Осматриваюсь в поисках места повыше: так же безрезультатно. Тогда мне приходится воспользоваться стандартным методом.
— Пропустите, — отрезают я, и словно угорь начинаю извиваться между людьми. — Дорогу освободите.
Мой тон выше нормального, движения резкие, просьбы — вовсе не просьбы. Я понимаю, что веду себя так, как ведут себя члены этой стаи, но так же осознаю, что пришла в место, где свои законы. Иного способа пробраться к центру просто не существует, так что приходится быть наглой и нахальной.
— Пропустите! — в последний раз восклицаю я, и, наконец, оказываюсь в первом ряду. Передо мной стоит огромная квадратная установка. Первое, что приходит мне на ум — это гигантский аквариум. Я бы рассмеялась, если бы не видела данное сооружение своими же глазами. Стеклянный куб доверху наполнен водой, внутри колеблется чье-то тело. Люди вокруг отсчитывают время, Шрам стоит с секундомером в руке, и тогда я понимаю: черт подери — вот оно посвящение новичков. Их испытывают на прочность. Правда, каким способом? Пытаясь утопить?
Становится не по себе. Вряд ли обычный человек сможет продержаться без кислорода слишком долго. И кто пойдет на подобное? Это же чистой воды самоубийство!
Я присматриваюсь: внутри находится девушка. Ну и не сладко ей приходится. Этот куб выглядит устрашающе, как и толпа, обволакивающая его. Неожиданно в моей голове возникает вопрос: сможет ли адреналин прибавить несколько минут без кислорода, когда страх воды, людей и закрытого пространства нагло их отнимает?
Я скрещиваю перед собой руки и осматриваюсь: ну же, Карина? Где ты?
Неожиданно тело в аквариуме шевелится, и начинает медленно всплывать вверх. Однако когда девушка вытягивает руки, то она и все люди, окружающие куб понимают: проход закрыт.
— Нет, нет, нет, — кричит Шрам и указывает на секундомер. — Ещё двадцать пять секунд, милочка.
Я озадачено хмурюсь. Он её не выпускает?
Девушка начинает сильней бить по люку, теребить ногами в стороны, но парень даже не шевелится.
Сначала я ощущаю глупое недоумение: почему он не поможет ей?
Потом мной овладевает паника: она ведь там задохнется!
А затем меня поглощает дикий ужас: заложница разворачивается ко мне лицом, и я понимаю, что это Карина.
Первое, что я делаю — это дико кричу, но мой возглас не услышан. Толпа орет настолько громко, что я теряюсь среди неё, словно спичка среди огромного пожара. Затем меня автоматически тянет к кубу, и я начинаю молотить по нему так сильно, как ненормальная.
— Карина! Карина!
Сестра спускается чуть ниже и замечает меня. Схватившись одной рукой за горло, она вторую прикладывает к стеклу и что-то шепчет.
