— Сашка, прикажи подготовить помещения для сестер де Готье, с сегодняшнего дня они будут жить в моем особняке. Лучше всего, чтобы они проживали вблизи друг от друга, чтобы их постоянно обслуживала одна служанка. Желательно, чтобы она была лет сорока-сорока пяти, чтобы была не дура, но и особенно не выеживалась, представляясь светской дамой. Девчата должны доверять и делиться с ней своими женскими тайнами, а то, каково им будет жить в мужском коллективе. Сестры де Готье должны воспитываться в строгости и морали, иметь неограниченный кредит и доступ ко мне в любое время. — Негромко продиктовал я автоответчику, Сашка был опять чем-то занят и не ответил на мой вызов.
2
Генерал Снег вошел в кабинет и, вежливо склонив голову, замер у порога. Некоторое время я не обращал на него внимания, так как все еще находился под впечатлением воплей Анжелы по поводу того, что я сгубил ее мужа, совратил его с пути истинного. Я не знал, что конкретно представляет собой это женщина, к которой до поры до времени относился совершенно нейтрально. Она была женой моего лучшего и надежного друга Филиппа де Готье, и это было его личное дело решать, с кем ему жить и рожать детей, но сегодняшние скандалы заставили меня несколько по-иному взглянуть на поведение этой женщины. Когда она на секунду прекратила свои крики и вопли о несчастной женской доле и судьбе, я тихим голосом ей сказал:
— Мадам, я выражаю искренние соболезнования по случаю кончины моего друга и товарища и вашего супруга, маркиза Филиппа де Готье. Согласно завещанию в свое распоряжение вы получите все земли, замки и особняки в столице и капиталы, которые принадлежали Филиппу, которыми вы вольны распоряжаться, как вам заблагорассудиться. Но, — в этом месте я сделал логическую паузу, — ваши дочери с этого момента будут проживать в моей резиденции в Эдвардсе. Это решение окончательное и обсуждению не подлежит. — Уже отходя от женщины, которая застыла в неком ступоре, пытаясь осознать и оценить произнесенные мною слова, добавил. — Они могут быть возвращены вам только по решению имперского суда, которому и я подсуден. В дальнейшем все вопросы по этому делу прошу обсуждать с моими адвокатами.
После этого разговора Анжела де Готье меня больше не интересовала, став еще одним пройденным этапом моей жизни.
Генерал Снег, по всей очевидности, понимал, о чем я думал в этот момент, поэтому никак не торопил, чтобы я обратил внимание на его появление. Но он глубоко ошибался, смерть Филиппа была вопросом номер один сегодняшнего дня, имперская Служба безопасности не могла долго оставаться без руководителя. Но и назначать на этот пост человека, который мне недостаточно известен, могло стать фатальной ошибкой. Но столько времени обдумывать уже практически принятое решение, в какой-то мере означало неуверенность в самом себе и своих действиях. Я перенес взгляд своих глаз на генерала безопасности. Внешне этот мужчина симпатизировал мне, среднего роста, крепкого телосложения, высокий лоб и квадратный подбородок говорили о том, что он не лишен ума, способен принимать решения в критической обстановке. Но насколько этот человек предан мне, насколько он согласится выполнять мои приватные просьбы, выходящие за рамки имперского законодательства? Но в данную минуту у меня на примете не было другого человека, который смог исполнять обязанности директора имперской Службы безопасности в той манере, которая требовалась бы мне. Поэтому приходилось рисковать и делать Снега директором имперской Службы. Только практикой можно было бы проверить, был ли я прав или не прав в этом вопросе.
— Генерал, ты не мой человек! Ты человек Филиппа де Готье, который нашел и вырастил тебя в недрах своей службы, но сейчас у меня нет другого человека или придворного сановника, которому я мог бы доверить этот важный государственный пост в имперской иерархии. И я вынужден, понимаешь, вынужден назначить тебя директором имперской Службы безопасности во времена, когда только приступаю к созданию своей политической и государственной власти. А это означает, что, если ты окажешься неспособным руководить этой имперской Службой так, как я этого хочу, или захочешь предать меня, то сейчас я лично закладываю мину замедленного действия в основание всех своих политических и государственных завоеваний и достижений будущего, в само основание своей власти. Но я не собираюсь просто так и кому угодно передавать эту власть, я буду за нее бороться до последней капли крови. Она может перейти только в руки моего пропавшего пятнадцать лет назад сына. Теперь я надеюсь, что ты можешь понять и оценить это мое решение о необходимости сотрудничать с тобой, а не с каким-либо иным лицом.
