– Ты что, ты что? Шуток не понимаешь!
– Во даёт! – присвистнул коренастый и попятился. – Ё-моё, ты фокусник, что ли? Да брось ты! Не хотели мы тебя трогать…
В зарослях ивы глухо зашумел ветер, над кронами деревьев сверкнула молния, раздался громкий хлопок, будто электрическая лампочка перегорела. Андрей невольно повернул голову в ту сторону и увидел, как из темной глубины зарослей выходит большое животное. Оно даже не выходило, а выплывало – одним махом, почти не касаясь ногами земли, надвигалось всей массой гигантского тела на остолбеневших парней. Воздух вокруг него мерцал и переливался алмазной пылью.
– Что за чёрт? – блондин, не отрывая взгляда от видения, нащупал на шее крестик и вцепился в него. – Бесовщина какая-то!
– Да мы ничего не хотели, – пролепетал невзрачно-линялый. – У нас на бутылку не хватало, всего-то рублей двадцать. Жалко, что ли?
– Смолкни! – цыкнул коренастый. – Надо ноги делать!
Андрей, однако, легко – даже сам удивился, насколько легко – подлетел к нему, резко саданул в грудь, и коренастый, будто мячик, отскочил от удара, упал на ступеньки и покатился. Его кореша, не оглядываясь, сиганули вниз. Тёмное животное, неизвестно откуда взявшееся, резво помчалось за ними. Это был крупный лось. На его правом боку тускло светилась спираль. Та самая, которую Андрей уже видел.
Коренастый, пересчитавший ребрами десятка два каменных ступеней, тихо постанывал. От страха он обмочился, и, жалкий, несчастный, скорчился в углу лестницы. Скорее всего, он ожидал, что Андрей непременно подойдёт к нему, чтобы хотя бы пнуть на прощание.
– Прошу: не трогай, – парень вздрогнул и подобрал под себя ноги. – Мы не знали, что ты такой…
– А если бы знали? – Андрей почувствовал: буря внутри него улеглась, от ярости и следа не осталось; он всегда быстро отходил и не мог долго держать зла.
– Больше никогда… слышишь?.. никогда никого первым не трону. Я за свои слова отвечаю, – парень поморщился от боли. – Надолго запомню этот день…
– Ладно, – махнул рукой Андрей. – Поверю. Передавай привет своим корешам!
Настя всё это время провела в полном оцепенении, она даже кричать не могла – горло перехватил спазм, будто заморозил. Но она видела, как Андрей странно преобразился: в один момент он словно стал выше и крепче, его лицо окаменело, глаза засверкали, и от всего его тела внезапно повеяло силой – Настя ощутила эту упругую, звенящую волну. А лось, выскочивший из ивняка, вообще поверг её в немой трепет: она никогда не видела таких больших животных, да ещё в светящемся ореоле, и с переливающимся клеймом на шкуре: пиктограмму спирали Настя почему-то приняла именно за тавро, может быть, сделанное при помощи какого-то фосфоресцирующего состава.
– Давай уйдём отсюда поскорее, – попросила она. – Я так напугалась!
– Не бойся, я с тобой, – успокоил её Андрей. – Никогда ничего не бойся.
– А что это с тобой было? – спросила она. – Мне показалось: ты как будто стал другим. Знаешь, такой страшный, зой… Никогда тебя таким не видела.
– Все мы иногда бываем другими, – неопределённо ответил Андрей. – Лучше, конечно, оставаться самим собой. Но если вынуждают…
Он не закончил. Замолчал. Пусть Настя понимает его слова, как сама захочет понять. Наверняка она испугалась бы, если бы узнала о его способности оказываться где-то за пределами ясной и понятной реальности; врать же он не хотел и не мог. Андрей считал, что любовь исключает ложь: солгать – значит, не доверять, а не доверять – значит, не любить, или любить меньше, но любить меньше – это всё равно, что не любить. Любовь либо есть, либо нет. Её не бывает больше или меньше, она вообще ничем не измеряется. Как только вздумаешь вымерить её, она погаснет совсем, и сразу станет труднее дышать. Любовь – как чистый воздух горних высей; она открывает второе дыхание, без неё всё серо, скучно и неуютно; гаснет её огонь – гаснет истина, и окружает тебя тьма, в которой прячутся чудовища.
Он откуда-то твёрдо знал: рано или поздно Настя сама откроет вход, и, может, тогда ей тоже явятся не только светоносные драконы, и придётся победить свою лярву, и ощутить восторг и ужас бесконечного пространства, и понять самую простую из всех простых истин: ход времени не имеет никакого значения. Оно бесконечно движется по одному и тому же кругу, любой его момент связан со всеми остальными – нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего – есть только Любовь. Время и расстояние – всего лишь иллюзия: не двигаясь с места, можно оказаться в любом моменте времени и в любой точке пространства. Безумцы твердят об этом миру не одну тысячу лет, но здравомыслящие люди лишь смеются в ответ.
