Лена пожала плечами.
— Просто найдите свою книгу, — сказал он и махнул рукой вглубь помещения.
— Свою? — удивилась девушка.
— Именно. Вашу!
— Но как?
— Очень просто. Из всех книг вы заметите только одну. Проходите и смотрите.
— Но я не собиралась сейчас читать никаких книг!
Он покачал головой:
— Ее совершенно необязательно читать. Главное — чтобы она у вас была!
Заинтригованная Лена пошла дальше по проходу. Она смотрела на забитые книгами стеллажи и удивлялась странным словам — вот же, множество книг с тиснеными на корешках названиями, в кожаных переплетах и картонных обложках, отчего он говорил про одну? А потом Лена вдруг увидела ее. Эта книга была в мягком светлом переплете и действительно выделялась среди своих коричневато-красноватых соседей. Несмотря на полумрак, девушка легко прочитала надпись на корешке: «Эдельвейсы на черепичных крышах». На обложке был нарисован силуэт высоких крыш, с трубами и флюгерами, словно парящими над землей, и название. Больше ничего, ни издательства, ни имени автора.
Лена заглянула под обложку, но и на титульном листе обнаружилось только название. Девушка наугад открыла книгу и пробежала глазами страницу.
«— Как ты думаешь? — спросила она.
— Обычно я думаю сидя, положив подбородок на кулак левой руки. Нет, погоди, все-таки правой! Правой руки! — ответил он.
Она раздраженно махнула рукой и прошла по гостиной, лавируя между вычурной мебелью с гнутыми ножками. „С ним совершенно невозможно разговаривать!“: подумала она.
„Она совершенно не хочет разговаривать“, — подумал он».
«Какая странная книга!» — решила Лена. Видно, ее действительно не нужно читать. Тем не менее, она взяла книгу с собой и вернулась к продавцу.
— Сколько я вам должна? — спросила девушка.
Букинист внимательно оглядел ее, и проговорил:
— Ничего. Вы уже заплатили за эту книгу.
— Это как?
— Не задавайте вопросов, ответы на которые вам либо ничего не дадут, либо останутся непонятны, — попросил продавец, а потом добавил. — Впрочем, если вы так уж хотите отдать за нее деньги, можете достать из кошелька самую крупную монету.
Букинист задумался и посетовал:
— Не переношу бумажных денег.
«Все чудесатее и чудесатее»: подумала Лена и открыла кошелек, расставаться с книгой уже не хотелось, и она мысленно пожелала, чтобы в кошельке оказалась монета покрупнее, рублей в десять. Таких монет оказалось целых две. Девушка выложила обе на секретер и отступила на шаг, довольная собой. Однако букинист не на шутку рассердился:
— Нет, нет! — заговорил он. — Только одну, одну монету, прошу вас! Я не могу брать вторую, а вы не можете мне ее давать! Сейчас же заберите! Заберите ее, или поставьте книгу на полку, и тогда оставляйте свои деньги сколько угодно!
Что ж, подумала Лена, если он так хочет, это его право.
— Извините, — пробормотала она и забрала монету.
— Вот, так-то лучше, — смягчился продавец и снова улыбнулся. — Большое спасибо, что заглянули.
Лена тоже не смогла сдержать улыбки:
— И вам спасибо! Всего хорошего!
— Всего доброго, девушка, — согласился букинист и склонился к секретеру.
Она вышла из магазина и продолжила путь. Пересекла Императорский проспект и вскоре оказалась перед бастионом Панцербург. Отсюда можно было свернуть к вокзалу, но, посмотрев на громаду темных гранитных стен, девушка поняла, что вновь хочет увидеть город с бастиона. Она поднялась по лестнице и оглянулась. Как и три дня назад весь город предстал перед ее глазами морем красных высоких крыш, лесом печных труб и флюгеров. Сверкали в ярких лучах купола Никольского собора, темнели шпили костела и Трех крестов, отблескивали золотом куранты на башне Старой Ратуши. Лене даже показалось, что она слышит, как колокола отбивают очередной час. Желтела листва деревьев над Монастырским бульваром. И захотелось вновь побывать под деревьями набережной и на мостиках бульвара, как будто и не было долгой прогулки по городу. Лена вздохнула. Все-таки пора уезжать из этого милого приморского городка. Она развернулась и через двор галереи вышла к лестнице.
Лена зашла в кассы и взяла билет, а потом направилась к Сафьяновскому пассажу. Надо было купить «Северной гавани» для отца и сибировских конфет для мамы. Лена пожалела, что самого ценного — пралине и марципанов из карамельной мастерской или кнутссеновского пива увезти не в состоянии. Впрочем, все-таки взяла для себя небольшую бутылку «Старого Замка».
