— Кто погнался за тобой? Я не понимаю. Что могло случиться с таким.., сколько лет тебе тогда было?
Ганс хмуро зыркнул в ее сторону, но когда он увидел обращенный к нему взгляд девушки, то раздраженное выражение на его лице сменилось слабой, почти извиняющейся улыбкой. Для Ганса, прозванного Порождением Тени, это было весьма необычно.
— Понимаешь, это первое, что я помню. Мне тогда было пять лет.., или три, или четыре… Я потратил немало времени, чтобы подсчитать, сколько прошло с тех пор, и насчитал семнадцать лет. Ну, приблизительно семнадцать. В общем, я тогда был маленьким. Совсем маленьким, ребенком. И я хотел есть. Я очень долго хотел есть. Мне казалось — целую вечность. Что такое вечность для маленького ребенка? Мой желудок уже даже не был пуст, он попросту сжался в комок, завязался в узел. Очень тугой узел — до боли. Я ходил по Базару, и мне казалось, что вокруг меня великаны ростом в одиннадцать футов.
Ганс слабо взмахнул рукой, словно пытался отогнать воспоминания, причинявшие ему страдание.
— А я был где-то внизу, среди навесов и прилавков, и люди возвышались надо мной, как башни, и все время двигались, двигались, толкались… Мне казалось, что вокруг меня миллионы ног, целый лес ног. Одни только ноги, а глаз нет. Не было глаз, никто не видел меня. Меня вообще словно бы не замечали. А когда замечали, то не обращали внимания. Подумаешь, какой-то невзрачный оборвыш бродит по Базару. Быть может, все думали, что я ищу свою мать. Ха! Я искал вообще кого-нибудь. Кого-нибудь, кто накормит меня. Скажет мне пару слов, погладит меня по голове.., мне и этого бы хватило. — Теперь Ганс говорил иным голосом — негромким, печальным и по-мальчишески ломким. На Мигнариал он не смотрел.
Мигнариал прикусила губу до боли.
— В общем, я уже привык к тому, что никто меня не замечает, и тогда я подошел поближе к одному прилавку и медленно-медленно протянул руку к фруктам, которые лежали на нем. В груди у меня все сжималось. А потом я дотронулся до смоквы и схватил ее. Она была огромной и спелой с виду, и я на ощупь почувствовал, какая она огромная и сочная и.., действительно спелая. А потом мне пришлось удирать от демона.
Мигнариал моргнула, с трудом проглотила вставший в горле комок и произнесла:
— От.., демона?..
— Да, конечно, это был просто мужчина. Теперь я это знаю. Но тогда! Тогда он показался мне демоном девятнадцати футов ростом. Он погнался за мной, и я думал, что он съест меня за то, что я украл смокву с его прилавка. Хотя теперь я полагаю, что это был даже не его прилавок.
Мигнариал сглотнула и почувствовала, как глаза ее вновь наполняются слезами.
Взгляд Ганса был устремлен прямо вперед, в никуда. Мигнариал понимала, что если бы даже там было на что смотреть, то Ганс этого попросту бы не увидел. Сейчас он не видел ничего вокруг себя — его глаза были устремлены в глубины памяти.
— Я так ясно помню тот день, до малейших подробностей… Хочешь, я скажу тебе, во что был одет тот человек?
— Ганс… — Голос Мигнариал был едва различим. Она слышала дрожь в своем голосе, но Ганс, судя по всему, не заметил этой дрожи. Сейчас Ганс находился не здесь. В ином месте, в ином времени.
— У него была большая черная борода и огромный красный нос. Его здоровенные ножищи были обуты во что-то вроде желтых сандалий. Стоял конец весны или начало лета, я в этом уверен, потому что я был одет довольно легко, но мне не было холодно. К тому же на рынке уже продавали фрукты. Ноги у него были толстыми и ниже колена густо поросли волосами, а выше колена их прикрывала туника цвета подгоревшей каши. А его ладони напоминали лопаты. Огромные волосатые руки тянулись ко мне, и пальцы на них были величиной с огурцы. Я бежал, я натыкался на людские ноги, я падал и продолжал бежать — просто бежать, куда глаза глядят. Он мчался за мной и орал во всю глотку. Смоква! Всего лишь смоква, жалкая смоква… Потом я ударился об угол прилавка и выронил смокву из рук. Я даже не откусил от нее, а ему она и вовсе не была нужна. Ему, наверное, даже я не был нужен. Этот здоровенный тип просто развлекался, пугая маленького бездомного мальчишку.
