— Расписываешься? — спросил с плохо скрытой надеждой.
В другое время стоило бы поторговаться, но сегодня у моего единственного племянника был день рождения; кроме того, я задолжал хозяйке квартиры за два месяца, а мои единственные кроссовки готовы были окончательно гавкнуться со дня на день.
И я расписался.
Только после этого Квадрат выдвинул ящик стола и достал оттуда пачку моих любимых сигарет «Кэмел». У меня самого рука не поднималась покупать такие дорогие сигареты, Квадрат об этом знал, поэтому дарил мне по пачке перед каждым заданием в качестве «комиссионных». Это было даже не традицией, а моим условием (конечно, не оговоренным в контракте).
Поймав подброшенную Квадратом пачку, я спрятал ее в карман. Уже у самой двери меня догнала заискивающая фразочка:
— Приедешь — получишь остальное.
Видимо, Квадрату не хотелось оставлять наши отношения натянутыми. Мне тоже этого не хотелось. Он взял меня к себе в группу, когда еще работал следователем в УГРО, и многому научил. Потом партия укрепила им коллегию адвокатов, и на несколько лет мы забыли друг о друге. За это время я успел уйти из милиции, полгода проработал вышибалой в кооперативном кафе, едва не спился; от меня ушла жена, я сменил три квартиры и пополнил ряды первых российских безработных. Перебивался с хлеба на воду, и не известно, что бы со мной было сейчас, если бы в погожий июньский денек мы не встретились у «Макдональдса» с начавшим лысеть, но преуспевшим в делах адвокатом. Отведав коньячку из его фляжки, я поведал ему о своих злоключениях, и буквально через несколько дней почувствовал, что разговор наш не был пьяным трепом: мой почтовый ящик отыскало письмо за подписью, ректора заочного юридического института, некогда оставленного мной «по семейным обстоятельствам», с предложением продолжить обучение на четвертом курсе. А в августе, вернувшись с ночной разгрузки товарняка на Сортировочной, набитого осклизлыми свиными тушами, я застал в комнате покорно ожидавшего меня Квадрата и с радостью, почти не оговаривая условий, стал одним из его «волков»…
— Пистолетик не одолжите, Геннадий Геннадиевич? — попросил я жалобно.
— Ты же классный «волк», Жека, — хитро сощурился Квадрат.
Комплимент означал, что я должен идти восвояси один и без оружия.
— На всякого волка найдется волкодав, — глубокомысленно изрек я в ответ и сделал ему ручкой.
О пистолете — это я так, давая понять, что инцидент исчерпан. Прокатиться в Киев, о котором я был наслышан столько же, сколько об Иерусалиме, я вполне мог и без него. Кроме того, даже Анджела знала, что в этой единственной в агентстве пукалке, купленной Квадратом за наличные у пьяного кэпа, давно нет патронов…
«Полтонны» следовало отложить на квартиру. Двести я задолжал сестренке, нужно отдать сегодня же, стольник я на ходу засунул в задний карман джинсов — это то, что в документе называлось «расх. и сут.». Осталось двести, из которых я должен выкроить подарок племяннику Мишке. Таким образом, в нагрудном кармане батника лежала нераспечатанная «тонна», и хотя ее хватило бы разве что на шнурки от «адидасовских» кроссов, она придавала уверенность и согревала душу.
«Ничего, — думал я, перепрыгивая Измайловские лужи, — мы еще раскрутимся! У нас еще будут персональные пушки 38-го калибра, как в Техасе, и «корочки» не хуже муровских. А пока обойдемся ногами и временными удостоверениями, отпечатанными Анджелой и подписанными предприимчивым Квадратом».
«Волку» едва исполнился месяц. За это время я выполнял задания дважды. В конце августа выслеживал легкомысленную половину какого-то толстосума и, выследив, получил от него бабки из рук в руки, минуя агентство. Пошли ему Бог побольше неверных жен!
Неделю назад я шесть часов просидел в чулане подсадным, ожидая визита рэкетиров. Когда они объявились, в «Люгере М-15» Квадрата еще оставалось два слезоточивых заряда, но из опасения прослезиться самому ввиду наглухо запертых окон в салоне комиссионки воспользоваться им я не решился, так что пришлось прибегнуть к помощи ног. «Волка ноги кормят», — в это изречение, ставшее моим девизом, каждый раз я вкладываю смысл, присущий конкретному моменту. В случае с рэкетирами это означало отнюдь не то, что я спасся бегством: в небольшой перечень моих нарядов входит добок
