Совет подружек собрался в моей спальне – единственной чистой комнате, оставшейся в доме. Дэвид и малыш Сай, раздетые до трусиков, крепко спят на горе пушистых полотенец. Мы переоделись в те вещи, которые я уже успела распаковать: футболки, брюки для занятий йогой и пижамные штаны. Взяв одну из моих футболок, Лола обнаружила, что она когда-то принадлежала ей. Я очень рада, что она сегодня с нами. Не знаю, станет ли это началом новых отношений или нет. Я буду жить сегодняшним днем.
Свадебное платье висит на двери в ванную, а платья подружек невесты развешаны по всей спальне. Они смотрят на нас со стен как зрители; наблюдают за нами настоящими, какими мы были когда-то или какими можем быть. Я, Элли, Грейс, Миа и Лола сидим на моей кровати, в центре – остатки свадебного торта, в который мы с удовольствием втыкаем вилки. Пластиковые вилки. А мои старые? Они так долго простояли в посудомойке, что заржавели и я их выбросила. С большим удовольствием.
– Да, – вздыхаю я, – по крайней мере один вечер все были счастливы. Даже я.
– Меня сейчас стошнит, – сообщает Элли.
– Не нужно критиковать Лекси, когда она впадает в сентиментальное настроение, – недовольно замечает Миа.
– Нет, я серьезно. – Элли вскакивает с кровати и бежит в ванную.
– Мы должны помочь ей? – спрашиваю я подруг.
– Ей нужна помощь? – удивляется Лола. – Грейс, ты у нас медсестра. Иди туда.
– Я в порядке. – Элли возвращается в комнату. – Уже прошло. – Она ложится на кровать и смотрит в потолок – Это самый большой минус беременности.
– Хочешь немного сладкого? – спрашиваю я, размахивая у нее перед носом вилкой с куском торта с шоколадной крошкой и белой шоколадной глазурью. Ну и что, что ее тошнит, разве можно отказаться от вкусного тортика? Элли открывает рот, и кусок исчезает в нем. Облизнувшись, она говорит:
– Не знаю, как мне удастся перенести полет. Мы с Жаном-Франсуа летим в Париж через три дня.
– А я на следующей неделе еду в рекламный тур с книгой, – говорит Лола. – В понедельник. По двенадцати городам. Меня не будет почти целый месяц. – Лола тычет вилкой в сторону Грейс. – А вы с Майклом где проводите медовый месяц?
– На острове Сент-Томас, – бормочет Грейс и, проглотив торт, улыбается: – Две недели в раю. Не могу дождаться. – И, повернувшись ко мне, спрашивает: – А что ждет тебя с Джеком?
Я улыбаюсь подругам:
– Точно не знаю. Мы решили начать все заново, и не спешить. Обдумаем, поработаем. Время есть. Торопиться некуда.
– Как тебе удалось его уговорить? – спрашивает Элли.
– Я спросила, хочет ли он серьезных отношений.
Мои подруги хихикают.
– У меня есть новости, – вставляет Миа.
– Сейчас угадаю, – откликаюсь я. – Тебе нужно в туалет. Из-за вас с Элли мне придется вызывать слесаря.
Миа швыряет мне в голову кусок торта, и он падает на подушку.
– Нет-нет, – кричу я, – это же дорогие простыни. Плотность ткани триста пятьдесят, разве вы не знали?
– Миа, выкладывай свои новости, – требует Грейс.
– Мы с Майклом узнали пол нашего малыша, – говорит Миа.
– И кто же? – хором кричим мы.
– Девочка, – шепотом сообщает она.
Грейс и Лола обнимают и целуют Мию. Элли кладет руки ей на живот. А я? Я вытираю слезы, понимая, что скоро она будет с нами. Первая из нового поколения совета подружек.
Конференция лидеров женских студенческих сообществ. Университет штата Пенсильвания, сентябрь 2003 года
«Я поняла, что вся наша жизнь – это постоянный выбор. И я не раз его делала. В вашей жизни все еще впереди. Нужно будет решать, где работать, где жить, кого любить, когда заводить детей и заводить ли их вообще. Когда-то вы сделаете правильный выбор, когда-то ошибетесь. Но вы свободные, независимые и самостоятельные и можете делать то, что считаете правильным для себя.
Многие поколения до вас и до меня боролись за то, чтобы мы могли распоряжаться собственной жизнью. Это привилегия, которой лишены женщины многих стран мира.
Я хочу сказать, что у вас есть право выбора. Вы можете решить, что делать, а от чего отказаться. И то, что мы способны на все, еще не значит, что нам стоит за все это браться.
