Вышел в 8 часов. Вокруг расстилается ледяная равнина Северного Ледовитого океана. У побережья были бесконечные торосы, сейчас же встречаются лишь отдельные гряды, переход через них не представляет особой трудности, только надо умело выбрать путь. Я думаю, в таких местах можно проходить в день по 10 с лишним километров.
Однако работы у меня не уменьшается. Безусловно, если бы я шел по прибрежной зоне торосов, мне бы опять пришлось непрерывно орудовать ломом. Из-за тех торосов у меня и наступило такое страшное истощение физических сил. Казалось бы, сейчас, при переходе по старому, сглаженному льду, я могу спокойно сидеть на нартах, отдавать приказы собакам и помахивать хлыстом. Именно так все должно было бы и быть. Но это нереально. Я ведь иду к недоступному Северному полюсу.
Сразу же попасть на Северный полюс, сидя на нартах и ничего не делая?! Это же смертельно скучно! Если будешь сидеть, не двигаясь, так сразу же обморозишь лицо. Ведь даже сейчас, несмотря на то, что все мое тело «запаковано» в два слоя меха белого медведя и нерпы, я все равно ужасно мерзну. У меня обморожены щеки и кончик носа, который покрылся струпьями.
Но это слишком большая роскошь — сдаться из-за обморожения. Мне некогда на это обращать внимание. Я должен постоянно следить за состоянием льда, чтобы не потерять направление. К тому же стоит мне отвернуться от собак, как они тут же останавливаются и не хотят бежать дальше. У меня-то есть цель — Северный полюс, а собаки не знают, куда надо бежать. И естественно, останавливаются, если не слышат голоса.
Каждый день по солнцу я определяю свои координаты. В полдень, в момент кульминации солнца, я определил широту — 84°28 54". В 4 часа дня я вторично определился по солнцу и вычислил долготу — 71°50, западная. Для наблюдения я поднимаюсь на невысокую ледяную гору, с которой открывается хорошая перспектива, и определяю секстантом высоту солнца над горизонтом. Однако в нерпичьих митонах я не могу держать инструмент, поэтому быстро провожу съемку голыми руками, которые тут же коченеют так, что я перестаю их чувствовать.
При наблюдениях не обойтись без определенной ошибки, так как мешают видные на горизонте зазубрины торосов, похожие на острия клинков. В этом случае невозможно надеяться на точность измерения, однако при температуре до 30 градусов я еще могу использовать искусственный (ртутный) горизонт и более точно, определить свое местонахождение.
31 марта
Ясно. Отправился в путь в 8.20 и за два часа прошел пять километров.
Ясно, но от искрящегося снега рябит в глазах. Ярко светит оранжевое солнце. По виду оно похоже на луну. Так как термометр разбился, я не могу измерить температуру, но чувствую, что как-то необычно тепло. И не болит обмороженный нос. Скажи я, что наступила весна, мне бы, наверное, никто не поверил.
Сегодня я был в пути два часа. Нашел посадочную площадку для самолета — завтра буду получать очередную партию снаряжения. Решено прислать мне снова собак и продовольствие, а также новые нарты. Найти посадочную площадку для самолета — большая проблема. Сегодня с утра уже ломал над этим голову. Сразу же после выхода в путь заметил в районе старого льда ровную, как гладь озера, площадку длиной около 400 метров и шириной около 100. Я тут же остановил собак и пошел но предполагаемой полосе. Но когда я ее внимательно осмотрел, то оказалось, что па ровной поверхности лежит глубокий снег. К тому же есть обледенелые места, значит, самолету садиться опасно. Я расстроился, на душе стало неспокойно.
Еду по молодому льду, но посадка самолета на него невозможна. На его поверхности образовалась неровная корка льда, похожая на сэмоэй (тонкое сухое печенье). Но все же ко мне приходит удача! Вскоре вижу совершенно ровный белый лед.
«Хоть бы это был молодой гладкий лед…» — прошептал я и начал подниматься на пятиметровую ледяную глыбу. Мешали торосы, было не очень хорошо видно, но впереди, за двумя грядами, просматривалось поле молодого льда длиной более 100 метров. Я и не представлял, что существуют площадки молодого льда такой длины, мне никогда не приходилось видеть подобное. Я очень спешил и шел впереди собак. Перешел две ледяные гряды, и передо мной оказалось совершенно ровное поле молодого льда. Не было ни одной преграды. Если нет трещин, то лучшего и быть не может. Веду собак на молодой лед, пробуем пройти от края до края. Нет никаких препятствий!
