— Ты себя тоже относишь к таким?
— Я один на льдине, живу сам по себе и поступаю как хочу, но не нарушаю наших правил.
— Я теперь и сам понял, в какое дерьмо влип из-за глупого желания стать вором в законе. Подскажи, Влас, как мне выпутаться?
— Я тебе в советники не гожусь. Я должен был передать решение свояков, что и сделал.
— Другого ответа от тебя я и не ожидал. Теперь мне придется надеяться только на самого себя. — Поднявшись с чурбака, Крученый неожиданно достал из кармана нож и нажал на кнопку.
Влас увидел, как выскочило лезвие. Тонкое, блестящее.
— Ну и что ты хочешь этим сказать? — Влас старался говорить спокойно. Он мгновенно подобрался, контролируя все движения Крученого.
— Мне ничего иного не остается, как прикончить своего заклятого врага.
— Это ты меня имеешь в виду?
— Да!
— Что тебе даст моя смерть?
— Попаду до суда под арест. Получу срок, который буду отбывать в другой хате, вдали от таких умников, как ты.
— Никуда ты от нас не денешься. Везде мы тебя достанем.
— Хватит трепаться, ты свое откукарекал. — Крученый бросился на Власа, пытаясь ударить противника в живот. Но застать врасплох такого тертого калача, как Влас, было трудно. Для темпераментных гостей под рукой был толстый железный прут. Не раздумывая, он ударил Крученого по ключице, сразу же перебив ее. Так же легко Влас мог и убить Крученого, но ему не нужны были лишние неприятности.
Крученый дико закричал и выронил нож. Взяв вора за воротник пиджака, Влас довел его до двери и сильным ударом ноги вышиб Крученого из цеха со словами:
— Чтобы больше я тебя тут не видел, иди кудахтать в свой курятник!
Как ни глуп был Крученый, но он тут же смолк и, сдерживая боль, пошел в санчасть.
Спустя некоторое время к Власу подошел Калистрат:
— Ну, как у тебя прошла встреча с Крученым?
— Я все ему сказал. И о решении совета, и о том, как сохранить доброе имя. Но он не собирается подчиняться, ему очень хочется жить. Он решил выйти из затруднительного положения другим путем: меня зарезать, получить новый срок и этапом отбыть к другому хозяину.
Пришлось проучить, чтобы не наглел…
— Тоже мне, нашелся шустряк-одиночка!
— Вон видишь, на полу его нож валяется. Не смог лаврушник воспользоваться своим жалом. — Влас взял нож двумя пальцами за две крайние точки, поднял его с пола и положил в ящик стола. — Как думаешь, скажет Крученый куму, кто ему ключицу перебил?
— Не думаю: ведь он хочет, чтобы не кого-то, а его самого сваты упрятали за решетку по мокрому делу. Ты действовал в пределах необходимой самообороны.
— Я тоже так думаю, но на всякий случай пускай это перо с отпечатками его пальцев полежит у меня в столе. Мне прокалываться на таком дерьме невдобняк.
— Верно мыслишь! Давай сходим к Дикому и расскажем ему обо всем.
— Пошли! — охотно согласился Влас. У него была и другая причина для встречи с Диким.
Дикий действия Власа одобрил:
— Все же надо было этого сопляка прибить. Теперь начнет вонять на всю губернию и позорить нас.
— Я его всегда защищал от всех нападок, но теперь понял, что был не прав. Позволь мне искупить свою вину и угрохать Крученого, — предложил Калистрат свои услуги.
— Не возражаю, — ответил Дикий.
— Вряд ли ваша затея увенчается успехом, — скептически заметил Влас.
— Ты сомневаешься? — удивился Дикий.
— Крученому со мной не удалось расправиться. Значит, из санчасти ему в зону хода нет — иначе ему хана, и он это знает. Ему остается одно: замочить кого-то из больных в санчасти, чтобы сесть в карцер, отсидеться там до следствия, а потом этапом мотануть от нас.
— Если получится, то пускай мочит, — успокоился Дикий, — мы его потом все равно в любом месте достанем. Он не жилец на этом свете.
— Может безвинный человек пострадать…
— Ну и черт с ним! Чем больше будет трупов в зоне, тем лучше будет нам. Наедут разные комиссии с проверками, начнут трепать нервы хозяину. Соображаете? И ему тогда будет не до нас. Мы хоть немного отдохнем.
— И то верно, — поддержал его Калистрат.
У Власа было другое мнение, но он промолчал, зная, что они к нему прислушиваться не станут.
Глава восьмая
Жестокость
Человек имеет право на жизнь,
