— Ну, что теперь скажешь? — В голосе Карася звучали нескрываемые нотки торжества.
— Ты дай мне свои туфли, — как бы удивляясь забывчивости Карася, попросил Влас.
Карась с выражением недоумения на лице разулся. Влас взял его обувь и спросил:
— Они у тебя какого размера?
— Сорок третьего.
— У меня сорок четвертый. Правда, они у тебя растоптанные, и я думаю, что на мои ноги они полезут…
По мере того как спор Власа с Карасем затягивался, количество зрителей увеличивалось.
Надев туфли Карася и поднявшись со шконки, Влас, обращаясь к собравшимся, спросил:
— Многоуважаемые господа зеки, скажите мне, в чьи туфли я обулся?
— В туфли Карася! — послышались выкрики.
— Верно вы глаголете! Значит, я нахожусь в туфлях Карася? — несколько театрально, наслаждаясь всеобщим недоумением и любопытством, спросил Влас.
— Все так, давай колись, — нетерпеливо потребовали зрители.
— Я обещался в туфлях Карася найти бутылку водки, так было дело или нет?
— Так, так…
— Вы видите, я в них иду искать бутылку водки. — Он подошел к отопительной батарее, просунул руку и, вытащив бутылку водки с этикеткой, поднял ее над головой. — Многоуважаемая братва, вы свидетели: я благодаря удобной обуви Карася нашел бутылку казенки. — Подойдя к растерянному Карасю, Влас, показав ему бутылку, спросил: — Признаешь, что водка казенная? Ее я нашел в твоих туфлях. Пробовать будешь?
— Это нечестно, — затравленно выдохнул Карась.
— Ты, Карась, не наглей, не имеешь права обзывать меня нечестным. Свидетели не дадут мне соврать. Я обещал в твоих туфлях найти бутылку водки — я ее нашел. Правда, твои туфли для меня маловаты, но ради тринадцати стольников, пускай и деревянных, почему бы не пойти на такие муки?
— Ты меня обманул — ты все передернул… — попятился Карась.
— Глубоко ошибаешься! Я тебе не говорил, что бутылка водки будет лежать в твоих туфлях. Если бы она в них лежала, то ее нечего было и искать.
— Ты, Карась, не ломайся, а признавай свое поражение. Влас — не Камбот, выпить тебе его не удалось. Он таких шутников, как ты, всегда сможет купить и продать, — заявил зек, который утверждал их договор.
— Братва, бутылка ваша, — отдавая ее в руки недавнего судьи, сказал Влас. — А ты, Карась, не будь таким стеснительным и возврати мне зеленый стольник.
Карась молча исполнил его требование.
— За тобой остался должок в восемь стольников. Даю тебе срок до завтрашнего вечера, чтобы ты мне их принес. Если не уложишься до шести часов, то станешь собственностью моего друга Камбота. Он с удовольствием прочистит твое дупло. Тебе все понятно?
— Все!
— Иди и добывай бабки.
Когда Влас остался наедине с Камботом, он строго отчитал притихшего родственника:
— Запомни, дружище, раз и навсегда! Мы с тобой находимся не в детском садике, а в аду, где каждый хочет жить за счет другого. Здесь нет ни сочувствия, ни снисхождения. Ты в зековой жизни мало что петришь. Чтобы не ловиться, как ты, никогда не клюй ни на какие приманки. Тут не одну академию закончили, чтобы научиться из ничего делать бабки. Я этих покупок знаю больше, чем у тебя волос на голове. Но я не хочу обижать и обманывать братву. Люди и так обижены судьбой, стоит ли их еще больше гнуть и обижать?
— Но ты сейчас сурово наказал и обидел Карася, — заметил Камбот.
— В твоем возрасте, Камбот, уже давно пора перестать вести себя по-детски, наивно. Если Карась наехал на тебя, пытаясь твое дупло сделать своим домом, значит, он не уважает ни тебя, ни меня. Значит, он наш враг. Врагов тут нельзя жалеть, иначе они тебя съедят, сядут на шею, сделают своей шестеркой, — вздохнул Влас.
— Ты чего вздыхаешь? Все так хорошо для нас закончилось, — улыбнулся Камбот.
— Ты кончай улыбаться и заруби себе на носу, что неприятности и невезуха для нас теперь только начинаются…
— Почему ты так считаешь?
— Потому, что кто-то решил нам сделать вызов. На первый раз эта затея провалилась. Но он на этом не остановится и будет делать новые попытки, чтобы наказать нас. Так что, Камбот, держи локаторы востро и ни на какие провокации не поддавайся.
— В этом дурдоме у нас с тобой жизнь хуже, чем у графина.
— А у графина какая жизнь? — усмехнулся Влас.
