Он замолчал и торопливо прошествовал в мою квартиру.
- Вот план и вот график, - произнес граф, достав из внутреннего кармана потертого пиджака листок записной книжки с чертежами Лидии Тимофеевны. Худой палец с выступающими артритными суставами уперся в косую черту, пересекавшую план. Под ней, как вид сбоку, была изображена высокая синусоида, пик которой приходился как раз на мою спальню, - куда граф и привел меня. - График изображает интенсивность обнаруженной Львом Игоревичем аномалии. При этом на первом этаже излучение несколько слабее, нежели на вашем.
Я несколько растерянно огляделся, неожиданно ощутив давно позабытое чувство незнакомости окружающей обстановки. И заметил, что Вячеслав Соломонович все это время пристально разглядывает меня.
- Вы понимаете, что я хочу сказать? Тогда слушайте внимательно, молодой человек. Старайтесь ничего не упустить.... Я более чем уверен в том, что встреченная в доме аномалия, как и любой феномен подобного рода, может объясняться только лишь двумя причинами, а именно: дефектом конструкции здания, о чем я говорил выше, либо инородным включением. И мнится мне, что в данном случае последнее наиболее вероятно.
Я нерешительно кивнул, по-прежнему глядя то в план, то на стену дома, через которую проходила невидимая в реальности жирная косая черта.
- Я не без оснований полагаю: в стене находится какая-то гадость, которой вы, молодой человек, по молодости лет еще можете с успехом противопоставлять свое душевное здоровье и жизненную энергию. Мои старые друзья, увы, сделать этого уже не могут. Да и ваших сил надолго не хватит. Вы в каком году в этот дом переехали?
Услышав ответ, он вздохнул:
- Скажите, вас кошмары не мучают?
- Нет, что вы, напротив. Я никогда еще не спал так хорошо, как сейчас.
- Видимо это не более чем ваша защитная реакция, - безапелляционно произнес граф. - И вы надеетесь, что эти благостные сны - всерьез и надолго? - не дождавшись моего ответа, он подвел неутешительный итог. Вряд ли вас хватит более чем на год, не мне судить об изношенности вашего организма, это сделают врачи... потом, когда вы к ним обратитесь.... Но, по моему глубокому убеждению, было бы проще не бесцельно изучать построенные графики, а, по возможности скорее, докопаться до истоков. Лучше сегодня же. Если вы, конечно, ничего не имеете против.
Он посмотрел на меня. Я отвел взгляд. Подошел к окну и настежь распахнул его. В спальню со свежим ветром, омытым новой ночной грозой, ворвались терпкие запахи молодой тополиной листвы из парка и нежный аромат сирени. Неумолчный птичий гомон заполнил тишину комнат. Я вздохнул полной грудью влетевший ветер, и мои колебания подошли к концу.
- Так что же вы решили? - поторопил меня граф. Вместо ответа я просто кивнул.
Через несколько минут в спальне появился старенький металлоискатель, предусмотрительно захваченный Вячеславом Соломоновичем и до поры до времени лежащий в багажнике "Москвича". Пользоваться пудовым прибором, более напоминавшим полотер, пришлось мне: граф незамедлительно вытолкал всех со второго этажа, едва чета Артемьевых появилась на пороге квартиры.
- Еще неизвестно, что мы тут накопаем, - неприятно произнес он. И, повернувшись ко мне, добавил. - А вы не отвлекайтесь, молодой человек, ваше внимание нам ой как понадобится.
Металлоискатель неожиданно взвыл так, что я поспешил снять наушники. Осторожно поднес "полотер" к стене, подняв чуть выше - звук стал громче и пронзительней.
- Значит, здесь, - граф начертил карандашом ровный круг на белых алжирских обоях, наклеенных в прошлом месяце. - Снимайте Бёклина, будем разбираться. Символично, что вы повесили на стену именно "Остров мертвых", может, почувствовали что.
Я промолчал, с сожалением глядя, как Вячеслав Соломонович ножичком счищает слои обоев, оголяя темно-красное пятно кладки, постепенно разросшееся до размеров футбольного мяча. В одном месте кирпичи не были скреплены раствором. Впрочем, щель была незаметна, так что я - в отличие от графа - не сразу обратил на нее внимание. Вячеслав Соломонович принялся расшатывать первый кирпич, я очнулся от дум и поспешил придти ему на помощь.
