Ропот, пробегавший по аудитории, сопровождался нетерпеливыми раздраженными жестами. Сидевший рядом со мной парень прошептал: «Да пошел он! Он даже не потрудился взглянуть на свои диаграммы хотя бы в машине по дороге сюда. Так он к нам относится?» Другие тоже что-то бурчали – тоже тихо, потому что были приличными и благовоспитанными. Все были задеты пренебрежительным отношением к нам.
Позволил бы он себе сделать презентацию для Уэлча и высшего руководства компании, используя эти пыльные слайды?
Думаю, что нет.
Я вел себя дисциплинированно, машинально рисуя каких-то чертиков или делая записи, не имеющие к происходящему никакого отношения. Джим пробежался по теме и покинул аудиторию. Некоторые из нас, кипя от возмущения, отыгрались, когда заполняли оценочные листы на преподавателей. Может быть, Джим что-то вынес из этого, а может, нет. Не исключено, что он вообще их не читал.
Запомните: не имеет значения, какая перед вами аудитория – третьесортные, но честолюбивые писатели (перед которыми я как-то выступал), или большие шишки, или ваши клиенты. Никогда, ни в какой ситуации не показывайте, что выступление является для вас принудиловкой и лишней головной болью.
Вместе с тем некоторая нервозность вполне естественна и допустима. Аудитория поймет, что вы просто волнуетесь, – вот это для нее имеет значение.
10. Трудный день в жизни Фреда
После лекции Джима мы стали более критично относиться к презентациям, томясь в эти чудесные июньские дни в аудитории. Некоторые выступления были просто великолепными или же как минимум довольно хорошими. А некоторые – нудными или абсолютно бесполезными, но мы все равно делали записи и задавали вопросы: либо с целью порисоваться, либо просто из вежливости.
Но что воистину действовало нам на нервы, так это выступления наших сокурсников.
Наш день в Кротонвилле состоял исключительно из лекций, которые нам читали представители GE или преподаватели дисциплин по бизнесу с перерывом в пять часов дня. Затем через час был ужин, а около семи мы вновь собирались в «Яме» с одной только целью: послушать десятиминутные выступления двоих из нас об их бизнесе. И так каждый вечер.
Так как моя деятельность не была связана ни с одним конкретным бизнесом, меня от выступлений освободили. Но я слушал других.
Несколько презентаций были неплохими, то есть не слишком скучными, но все они были чересчур длинными. В среднем они продолжались почти по двадцать минут. Из аудитории раздавались добродушные и вполне уместные замечания, иногда смешки: мы ведь уже все подружились и не мешали ходу этих скучных представлений, благоразумно дожидаясь момента, когда выйдем отсюда, чтобы дозвониться до деморализованного домашнего фронта с кричащими вдалеке младенцами, выпить пива и подготовить «ситуативные примеры» к следующему дню, хотя в голове совсем другое и хочется посмотреть игру Yankees[12] на канале Rec Building TV, прежде чем погрузиться в сон.
Наша снисходительность закончилась, когда пришел Фредди – не Фредди Крюгер из фильмов ужасов, а нечто еще более кошмарное: Фред, инженер из GE, с двумя (!) «каруселями» слайдов для своего 10-минутного доклада.
Паника охватила аудиторию. Люди буквально стекали с кресел на пол и театрально ползли за столами к выходу. Раздавались крики «о господи!» и «мы обречены!», взрывы смеха и нервное хихиканье самого Фреда, который вообще-то был очень неплохим парнем (я и сейчас могу это подтвердить).
Фред начал говорить, а мы вежливо вернулись на свои места. Его выступление было о химическом заводе, где он чем-то руководил. Как я припоминаю (как в кошмарном сне), оно заключалось в показе слайдов, одного за другим, где было изображено бесконечное множество труб: о том, что находится в каждой трубе, куда протянута каждая труба, во что превращается ее содержимое и так далее, и так далее…
Лимит времени был давно исчерпан, а мы с ужасом поняли, что Фред заканчивает только первую «карусель» слайдов.
Начались смешные комментарии вполголоса: угрозы покончить с собой или убить докладчика, непристойности.
Вдруг Стив Беннетт – будущий вице-президент GE, а тогда CEO компьютерного гиганта Intuit – вырвал лист из блокнота, скатал шарик из бумаги и, крикнув: «Фред, заткнись!», швырнул им в экран, на котором были сплошь разноцветные химические трубы. Фред нервно засмеялся и продолжил: «Эта зеленая труба соединяется с красной трубой, в которой содержится…»
