1992, Западная Виру
АЛИДЕ УСТРАИВАЕТ ВАННУ
Алиде велела девушке сесть на кухонный расшатанный стул. Та подчинилась, хотя ее блуждающий взгляд сосредоточился на солонке, оставшейся с прошлой зимы между оконных рам, как на великом чуде.
— Соль вбирает влагу. Поэтому в мороз окна не так сильно покрываются ледяной коркой.
Алиде говорила медленно. Она не была уверена в том, на полную ли катушку работает голова девушки. Хотя та и выглядела теперь более бодрой, ее тапочки ступили внутрь так осторожно, будто вместо пола был лед, в прочности которого она сомневалась. Сидя на стуле, она съежилась еще больше, чем во дворе. Инстинкт подсказывал Алиде, что не надо бы впускать девицу в дом, но ее состояние производило настолько удручающее впечатление, что ничего другого не оставалось. Девушка вздрогнула и откинулась назад, кухонная занавеска коснулась ее обнаженной руки. Испугавшись, она наклонилась вперед, так что стул пошатнулся, и ей пришлось искать равновесия. Тапочка прошелестела по полу. Когда стул вернулся на прежнее место и нога расслабилась, девушка ухватилась за его края. Повернув стопы внутрь, она начала руками проводить по своим бедрам и затем подняла их к плечам.
— Подожди, я принесу для тебя сухое.
Алиде оставила дверь в переднюю открытой и достала из шкафа несколько платьев-халатов и нижних юбок. За все это время Зара не шелохнулась, лишь покусывала нижнюю губу. Выражение ее лица снова стало таким, каким было вначале. В Алиде проснулась неприязнь. Девушка может убираться, только сначала надо выяснить, куда ее отправить, и немного подлечить. Она не останется здесь ждать, пока Алиде отправит ее к мужу. Ведь за ней может стоять кто угодно. И если она не является наводчицей воров, то кто же ее подослал в таком случае? Деревенские парни? Стали бы они делать что-то подобное и зачем? Только лишь поиздеваться или за этим кроется что-то другое? Наши деревенские не стали бы использовать русскую девицу, ни в коем случае. Когда Алиде вернулась на кухню, девушка расправила плечи, подняла голову и обратила к ней лицо. Глаза ее по-прежнему смотрели в сторону. Она не стала брать принесенную одежду, а попросила брюки.
— Брюки? У меня только тренировочные, но и те нуждаются в стирке.
— Ничего.
— Я их использовала для работы во дворе.
— Ничего.
— Ладно.
Алиде пошла поискать брюки Мартина в передней на вешалке и заодно прихватила свои рейтузы. Их было по две пары, как обычно после той ночи в муниципалитете. Она тогда пробовала также надевать галифе своего мужа. Сразу возникало ощущение безопасности. Но в то время женщины не носили брюк. Позже уже и в их селе появились женщины в брюках, но она уже так привыкла к двойным нижним рейтузам, что не стала перенимать новую моду. Но почему девушка, наряженная в западное платье, захотела надеть брюки Мартина?
— Они появились в то время, когда Мартин приобрел оборудование для производства трико по японскому образцу, — засмеялась Алиде, вернувшись на кухню.
Девушка тоже прыснула после неловкой паузы. Это был короткий смешок, и она сразу проглотила его, как люди, которые не понимают шутки, но не хотят этого показывать и смеются в ответ. Но это не было шуткой. Девушка была такой молодой, что не могла помнить, какие трико изготовлял Мартин до появления оборудования новейшего образца, либо Алиде была права в своей догадке, что она не из их краев.
— Постираем и заштопаем твое платье позже.
— Нет.
— Почему нет? Такое дорогое платье.
Девушка выхватила брюки из рук женщины, стянула с ног колготки, натянула брюки Мартина, сдернула с себя платье и прежде, чем Алиде успела ее остановить, бросила платье и колготы в печку. Карта упала на ковер. Она подхватила карту и бросила ее в печку следом за одеждой.
— Зара, ничего страшного, успокойся.
Девушка стала перед очагом, как бы охраняя свою горящую одежду. Платье-халат застегивалось на полуоторванные пуговицы.
— Как ты относишься к тому, чтобы искупаться? Я хочу согреть воды для купанья, — сказала Алиде. — Ничего страшного, не бойся.
Алиде медленно приблизилась к очагу. Девушка не двигалась. Поднятые в испуге глаза моргнули. Алиде набрала полную кастрюлю воды, взяла девушку за руку, усадила, поставив перед ней на стол стакан горячей воды, и вернулась к очагу.
