Очерки по русской семантике - страница 112

отпустила ему этот грех…» (Л. Высоцкая. Воспоминания). Ср. также: «Мне хотелось поехать за границу одной, без мамы. Отец, любивший английское воспитание, охотно отпустил меня» (О. М. Фрейденберг. Переписка с Б. Пастернаком); «Я предвидел борьбу, сопротивление, сцены, но невероятно! – мать легко отпустила меня и только просила беречь себя и регулярно писать ей» (И. Свенцицкий. Воспоминания). Вследствие этого 1) в предтексте охотно не могут находиться глаголы типа умолять, вымаливать, выпрашивать, упрашивать, клянчить, выклянчивать, убеждать, уговаривать и т. п. (так называемые «перлокутивы»), называющие инициирующие речевые действия, связанные с преодолением сопротивления адресата (невозможно: *Я долго убеждал его остаться, и наконец он охотно согласился) и 2) охотно несовместимо с выражением сомнений, неуверенности и колебаний: невозможно *После некоторых колебаний / не без колебаний / не без сомнений / преодолев некоторые сомнения, он охотно отпустил меня (принял наши замечания, уступил свою очередь, внес рекомендуемые поправки…).

Диалогическое – Охотно! вполне достаточное информативно, оказывается, однако, недостаточно выразительным в экспрессивном отношении. Отсюда, в поисках более сильного средства, обращение говорящих к оценочным определителям с удовольствием, с радостью, которые благодаря этому включаются в арсенал средств, обеспечивающих ответы согласия. Ср.: «– А я к вам с просьбой… Сделайте одолжение, одолжите мне вашу прекрасную девицу часика на два! Пишу, видите ли, картину, а без натурщицы никак нельзя!.. – Ах, с удовольствием! – согласился Клочков…» (А. П. Чехов. Анюта); «– Мать Екатерина просит вас, если это не мешает вам, зайти к ней в келью. – С радостью! – отвечал я…» (С. П. Жихарев. Записки современника).

Понятно, что в условиях этикетного употребления, когда нужно не только и не столько обозначить действительное отношение к просьбе (совету, рекомендации и т. п.) или предложению, сколько постараться «быть приятным» собеседнику или по крайней мере соблюсти приличия и правила хорошего тона (ср.: «– Впрочем, если вам не до меня… – Напротив, я очень рад, – процедил сквозь зубы Литвинов. – И. С. Тургенев. Дым, XIX; «– Да-да, конечно, – сказал отец, выпроваживая назойливого просителя, – не извольте беспокоиться – я это сделаю, и с большим удовольствием… Но все мы прекрасно знали, что это были только красивые слова и что все останется, как было…» – П. Боборыкин. На переломе жизни), точное дескриптивное значение этих определителей расшатывается или вообще стирается, и все, что в них есть, уходит в глубину, скрытую клубящимися облаками экспрессии. Но, как хорошо известно, средства экспрессивного выражения в повседневном употреблении быстро стареют, теряют свою силу, выдыхаются и выцветают, говорящие оказываются перед необходимостью искать способы их укрепления и поддержки, и в этих целях обращаются к испытанным веками усилительным повторам, перечислительным рядам, экспрессивным – тоже быстро стирающимся – эпитетам. Ср.: с удовольствием – с большим / огромным / великим / величайшим удовольствием; с искренним / сердечным / душевным удовольствием; с радостью – с большой / огромной / огромнейшей / великой / величайшей радостью… Ср. также устар. просторен. со всем нашим полным удовольствием.

Именно здесь и только здесь – на почве разболтанного в повседневном этикетном диалоге экспрессивно-субъективного употребления – все три показателя согласия на инициируемое действие (охотно, с удовольствием, с радостью) синонимизируются и выстраиваются в градуальный ряд, члены которого различаются не по степени того или иного реального признака (желания, например, как полагают авторы статьи охотно в большом синонимическом словаре – [Евгеньева 1971: II, 110]), а по степени экспрессии, с которой говорящий выражает свою реакцию.

И только в тех исключительных случаях, когда этикетная природа таких оборотов вступает в противоречие с требующей серьезности и сдержанности жизненной ситуацией, экспрессия рассеивается, их первичные значения всплывают из глубины на поверхность и, обнаруживая их полную неуместность, запускают дремлющий механизм языковой рефлексии и (само)коррекции. Ср. следующие показательные примеры: