– Да. Из Нижнего Тагила.
Понятно, девушка явно не местная и подвоха не чувствует. Напротив, тепло и дружелюбно улыбается в ответ нахамившему юноше. Сероглазая с молочно-розовой кожей, с пшеничной косой, в простеньком платьице невысокая пухленькая девушка держала в руке большой дермантиновый чемодан.
– А вы по выговору определили?
– Неа, по чемодану.
Мне стало неловко за столь негостеприимный прием. Все равно, что в стране, языка которой не знаешь, нарваться на улыбающихся аборигенов, обзывающих тебя последними словами. И покорно кивать им в ответ, будто они признаются тебе в любви.
– Девушка, извините. А что вы хотели? Может быть, я смогу помочь? – обратилась я к приезжей.
– Мне тут адрес записали, да вот не знаю, как добраться, – наивно и доверчиво сероглазка протягивала мне сложенный вчетверо тетрадный лист в клеточку.
– Как вас зовут? – указанный адрес был мною прочитан, искомое находилось в двух автобусных остановках от нас теперешних.
– Мария….. Маша.
– Прекрасно. Я – Ниги. Пойдемте, мне все равно по пути, провожу вас до места.
По дороге Маша неумолчно щебетала про свое детство, родителей и брата, про Нижний Тагил и приключения в пути, про мечту попасть на стажировку в наш город, при этом постоянно крутя головой и оступаясь на каждой кочке. А по прибытии на место, как-то разом погрустнев, попросила:
– Я вам так благодарна. А-гм…. можно Ваш номер телефона? Вдруг мне понадобится помощь, никого кроме Вас я ведь здесь не знаю.
– Номер можно, – хмыкнула я. – Но что-то мне подсказывает, что скоро кроме меня вы будете здесь знать очень многих. Только Вы аккуратней, что ли, нельзя так слепо доверяться всем подряд, берегите себя, Маша.
Много событий спустя я поняла, что пожелание беречь себя в исполнении Марии просто невыполнимо. Она типичный прототип героини фильма «Невезучие», или в моей интерпретации – «33 несчастья в одном флаконе».
Ровно через два дня Маша воспользовалась знанием номера моего телефона.
– Здравствуйте, Ниги. Это Маша. Вы меня помните? Ну, мы еще вместе…
– Да, Маша. Помню. Что случилось?
– Тут такое дело. Я поселилась у двоюродной сестры моей тетки. А вчера пришла телеграмма, что через два дня, то есть завтра, к ней приезжает из Калининграда дочка с внуками. Потому, что у них там, в Калининграде, племянница мужа, то есть тестя выписывается из роддома, у нее проблемы со свекровью, а ей помощь нужна и обстановка спокойная, она себя неважно чувствует, вот дочка и решила с малыми укатить к маме, – скороговоркой, видимо, от неловкости, тарахтела Маша маловразумительный текст.
– Так, Мария! Подождите. Еще раз вопрос – в чем проблема?
– Я ж и говорю, квартира-то у двоюродной сестры моей тетки маленькая, однокомнатная, мы впятером и не поместимся. Надо искать жильё.
– Теперь понятно. И чем я могу вам помочь?
– Вы ж говорили, что доверять нельзя, надо быть осторожной. Мне коллеги предложили на пару месяцев, пока лето, поселиться в общежитии строительного института. Недорого, и от работы недалеко. Но одна я идти туда не хочу, а больше мне позвать некого.
–Ладно. На какое время назначен «поход»? Где и когда встречаемся?
Через час под проливным дождем мы с Марией месили грязь в сторону общежития, обходя многочисленные лужи и с визгом выпрастывая промокшую обувь из бурных потоков на крутых географических подъемах и спусках. Нижние конечности как ножки циркуля разъезжались в свежезамешанном растворе земли и глины.
Думаю, вряд ли удивлю жителей больших и малых городов нашей Родины, если скажу, что в наших широтах (как, впрочем, и во всех других) обитают многочисленные «кроты». Наши городские «кроты» так же как и биологические представители семейства кротовых приспособлены к роющему образу жизни, легко двигаются под землей в любом направлении вне зависимости от наличия дорог и тротуаров, мест залегания подземных магистралей и особенностей почвы. Всплески активности не связаны никакими узами с временем года, суток, периодами спаривания и особенностями климата. Передние лапы лопатообразно расширены до размеров пятипалого ковша экскаватора. Наличие этих животных на местности легко определяется по характерным углубленным на два метра раскопам и сопровождающим их навалам-кротовинам. Кормовые ходы городских «кротов» узкие и длинные, иногда простираются на несколько сот метров.
