Кристиан сразу пожалел о сказанном. Он здесь с прелестной девушкой, они неспешно бредут в ночи, а он ляпнул нечто такое, что означает примерно следующее: «Да, все вокруг очень мило, и это напоминает мне, что я вампир, пьющий кровь и возвращенный к существованию из мертвых. Только глянь на мои зубы!»
Он попробовал увидеть ночной пейзаж таким, каким он представлялся Лауре, и невольно сощурил глаза. Окружающий мир стал казаться затуманенным, и все, что пару минут назад было четким и заурядным, превратилось в таинственные тени. Стоящее в отдалении на краю дороги дерево, покрытое увядшими листьями, стало устремленным ввысь дубом с яркой блестящей кроной. А лунная дорожка превратилась в серебристую тропу с безграничными возможностями.
— Сегодняшняя ночь действительно хороша, — тихо произнес Кристиан и сам почти поверил в это.
И был вознагражден тем, что теплые пальцы Лауры легли на его ладонь. Он сжал их, надеясь защитить от холодного ночного воздуха и сохранить тепло, хотя прекрасно понимал, что общего тепла у них быть не может.
— А я пишу стихи, — сказала Лаура, — и хотела бы кое-что прочесть. Это стихи про ночь. И про… смерть.
— Мм… Ладно, — ответил Кристиан.
Его собственная смерть не представлялась ему особенно поэтичной, но ведь смерти, наверное, бывают разные.
— Я еще не давала их читать ни одному человеку, — продолжала Лаура. — Но хочу это сделать. Думаю, ты станешь первым.
Она снова посмотрела на него так, словно он был выдающимся героем. И этот взгляд обдал теплом Кристиана.
— В самом деле? Спасибо.
Лаура по-приятельски слегка тряхнула его руку, и вот он уже перестал быть сияющим героем — теперь они стали похожи на обычных парня и девушку, оказавшихся наедине. Так даже лучше. Когда они дошли до дерева у края дороги, Лаура остановилась и посмотрела на него.
— Я видела твой снимок в «Баббли», — сказала она. — Это было интервью с вашей группой. Ты там одет в темно-зеленый плащ с какой-то металлической застежкой у самого горла.
Кристиан вспомнил, как Фэйи ткнула этой застежкой ему в горло, когда надевала на него плащ. Он до сих пор сомневался, была ли это случайность: она очень злилась на него за то, что он бунтовал против предписываемого ею дресс-кода и появился на публике в футболке и джинсах.
В тот же день он в последний раз видел свою куртку с капюшоном.
— Мне интересно, — продолжала Лаура, — как ты чувствовал себя в тот день?
А чувствовал он себя полнейшим идиотом. Он жил в одном доме с незнакомцами; тогда еще не понимал, что Брэдли дебил (он выглядел таким успешным и талантливым, способным ответить на любой неожиданный вопрос интервьюера) или что Фес вовсе не подтрунивает над ним все время. Он лишь понял, что робкий и занудный Джош — парень, очень похожий на него самого, такой, которого он выбрал бы себе в друзья, — так его боялся, что буквально заболевал всякий раз, когда они оставались в комнате вдвоем.
— Одиноко, — ответил Кристиан.
— Именно это я и подумала, — сказала Лаура. — Я это почувствовала, — помолчав, добавила она.
— В самом деле?
— Я пришла на концерт, чтобы увидеть тебя, — продолжала она, глядя ему в глаза.
Порыв холодного ветра прошелестел мертвыми листьями над их головами. Лаура поежилась. Тогда Кристиан снял плащ и, крайне осторожно прилагая свою вампирскую силу, разорвал нитки, которыми Фэйи пришила рукава к полам плаща. Он закутал в плащ Лауру и, прикоснувшись к нежному подбородку, приподнял ее голову, чтобы завязать тесемки.
— Ну вот, ты видишь меня, — сказал Кристиан.
Ее сердце снова учащенно забилось. Кристиан слышал это биение, быстрое и горячее, перекрывающее все другие ночные звуки.
— Наверное, то, что я сейчас скажу, прозвучит глупо, — тихо произнесла Лаура. — Только мне кажется, я уже тогда знала, когда увидела твою фотографию. Знала, что мы встретимся. Что мы будем вместе.
— Вот, мы вместе, — сказал Кристиан.
Она стояла очень близко к нему. И он чувствовал, что ей не страшно. Он слегка наклонился, и Лаура, протянув руку, отвела упавшие ему на глаза дурацкие черные патлы (обязательный атрибут по требованию Фэйи) своей миниатюрной, деликатной ладонью.
