За столетие существования огнестрельного оружия, конечно же, не у Паре первого и единственного недостало в походе «целительного» масла — случалось это и с другими цирюльниками-хирургами и просто хирургами и даже с учеными докторами, которые — бывало и такое — следовали за действующей армией, чтобы лечить офицеров и контролировать деятельность хирургов.
Вся разница в том, что они на это просто не обращали внимания; а Паре, первый и единственный, превратил обыкновенный случай в научное наблюдение.
С той поры, в последующие два года войны, он все реже и реже прибегал к кипящему маслу, все чаще прикладывал холодные бальзамы, а то и вовсе оставлял заживление ран на волю собственных сил организма. И наблюдал, наблюдал, наблюдал. И он доказал, что огнестрельные раны не более отравлены, чем нанесенные стрелами, и что общепринятая система «противоядия» только причиняет дополнительные мучения раненому, только мешает его организму справиться с травмой.
Это было неслыханно — обыкновенный цирюльник, пусть с прибавлением слова «хирург», но все-таки невежественный цирюльник, осмелился противопоставить собственные выводы всей научной медицинской теории! И, что самое поразительное, сумел доказать неопровержимыми фактами, что прав именно он, а не ученые-теоретики.
С этих пор кончились пытки кипящим маслом. С этих пор начался основанный на практическом опыте научный подход к лечению огнестрельных ран. С этих пор началась и слава Амбруаза Паре.
Во французской армии слух о чудо-цирюльнике распространился быстро. Солдаты передавали друг другу, что в войсках «всемилостивейшего короля» есть такой лекарь, который отменил кипящее масло. Конечно, говорили солдаты, жизни он тебе не может гарантировать, но если уж ты попадешь к нему в руки — дай тебе бог! — никаких мучений ты от него терпеть не будешь, руки у него благословенные, и боли он тебе не причинит. Здесь в армии, где в последующие годы на Паре буквально стали молиться, и началась его слава — слава самородка, вышедшего из народа.
Слава эта множилась и разрасталась, в полном соответствии с его деятельностью.
Впервые в истории хирургии Паре сделал вычленение локтевого сустава. На войне. В полевых условиях. Без наркоза — тогда его еще и в помине не было. Без применения карболового раствора, которым через триста лет залил операционные великий Листер, открывший антисептику. Без антибиотиков — их открыл англичанин Флеминг, почти четыре века спустя. Сделал сложную, никем ранее не совершенную операцию, и сделал ее удачно.
А звание хирурга Паре получил лишь через пятнадцать лет! К тому времени вся средневековая хирургия была уже до основания перелопачена им. К тому времени он уже заложил крепкие основы современной хирургической науки. К тому времени он уже прославился далеко за пределами родной Франции.
Был он удачлив и везуч, руки имел золотые, а главное — голова у него была светлая, ум острый, смекалка поразительная. Решения принимал он быстро и смело, вопреки всем установленным до него канонам. При осаде Перпиньян тяжело ранило одного крупного военачальника: пуля вошла в грудную клетку и не вышла наружу. К начальнику было вызвано несколько хирургов — никто не мог найти пулю. Пришлось звать Паре. Паре не долго думал: он заставил раненого принять положение, в котором тот находился в минуту ранения — и сразу же обнаружил пулю: она засела под лопаткой; ни в каком другом положении найти ее было невозможно. На глазах пораженных и немного раздосадованных хирургов Паре легко извлек пулю, раскланялся со своими коллегами — они-то его «коллегой» не считали — и отбыл к своему шатру.
В другой раз — это было при осаде Булони — Паре спас жизнь герцогу Гизу (этот самый Гиз был вождем католической партии, одним из активнейших участников Варфоломеевской резни и одним из главных ее вдохновителей). Герцога ранило копьем — оно прошло через внутренний угол глазницы и выскочило за ушной раковиной. Торчащий снаружи тупой конец обломился, и вытащить копье не было никакой возможности. То, что сделал Паре, только он один и мог сделать.
Поистине не только ловкие руки делают хирурга — нужна еще умная голова. Уж к Гизу-то призвали всех возможных хирургических светил, но что поделаешь, когда копье и ухватить не за что! Ни один хирургический инструмент не мог извлечь копье из раны. А Паре извлек: кузнечными клещами. Напряг свои недюжинные силы, ухватил и вытащил. Кровь хлынула со страшной силой, но Паре и ее умело остановил. Обреченный Гиз был буквально воскрешен. А легенды о цирюльнике Паре обогатились еще одним эпизодом.
