Шейн вполголоса выругался, подошел к встроенному в стене бару и, вытащив бутылку коньяка, налил себе на три пальца в винный фужер. Сделав два хороших глотка, он вернулся вместе с бокалом туда, где стоял, то есть между Джентри и Рурком.
— Но как ты можешь подозревать мисс Лалли, Уилл? Она сидела с Тимом в баре в «Тайдхэвена» с того самого времени, как спустилась с их этажа вниз после разговора с мисс Мортон через запертую дверь. А потом пришел я, верно, Тим?
— Верно. Не отходила ни на минуту. Разве что в туалет ненадолго, но это две минуты максимум. Невозможно представить, чтобы за этот промежуток она смогла слетать на четырнадцатый и обратно, а уж о совершении… сами знаете чего… и говорить не приходится.
— Вот видишь, Уилл, — удовлетворенно констатировал Шейн и опустился рядом с мясистой тушей начальника полиции, — нам известно, что в шесть Сара Мортон была жива.
— Откуда известно?
— Но не могла же она разговаривать со своей секретаршей с перерезанной глоткой?
— Ты так думаешь, Майкл? Но это только мисс Лалли утверждает, что разговор имел место, а доктор Кантрел говорит, что Сара Мортон запросто могла быть убита и до шести.
Шейн допил коньяк и с глухим стуком опустил бокал на стол.
— И это единственная причина, по которой вы ее подозреваете? Потому что Кантрел утверждает, что смерть наступила до шести?
— Нет, Майкл. Есть еще многое другое, — Уилл Джентри выпустил густой клуб сигарного дыма, повернул голову к Шейну и подозрительно на него посмотрел. — А ты, похоже, втюрился. И как быстро!
— Между прочим, без очков она очень даже ничего, — коротко бросил Майкл, — кстати, что это за «многое другое»?
Джентри спокойно пояснил:
— Комната, где произошло убийство, была заперта не только на ключ, но и на защелку изнутри. Единственный возможный выход для убийцы — это соседняя комната, служившая мисс Лалли в качестве офиса. И ключ от нее имеется только у мисс Лалли.
Шейн нетерпеливо запротестовал:
— Постой, Уилл, но, чтобы выйти из комнаты, никакой ключ не требуется.
— По словам мисс Лалли, Сара Мортон в шесть часов не стала открывать дверь даже ей, личному секретарю, — продолжал Джентри. — Сара Мортон сказала, что никуда не выйдет, пока не дождется телефонного звонка. Неужели ты считаешь, что убийце она дверь отперла и впустила его?
— А ты, надо думать, считаешь, будто убийца, когда стучался, напрямую заявил о своем намерении?
— В любом случае, это был кто-то, кого она хорошо знала. Поэтому и не испугалась его. Ясно, что этот кто-то спокойно стоял у нее за спиной, имел возможность взять ножницы и сбоку вонзить их ей в шею.
— Не испугалась его, но не исключено, что и «ее».
— Лично мне, Майкл, кажется, что сработано по-женски. Внезапная вспышка ярости. А ножницы, ты бы видел их! Ни одному мужику такое в голову не придет.
— Хм, но вряд ли, Уилл, кто-то примет это как доказательство того, что убийца — женщина.
— Тоже верно. Но и это еще не все. И я не теряю надежды, Майкл, что ты все-таки поможешь мне с разгадкой. Во-первых, почему мисс Мортон так жаждала весь день с тобой связаться? Мы знаем, она звонила тебе на работу трижды.
— А я весь день рыбачил. Как только привязал лодку, я сразу поехал в офис и нашел на столе блокнот с записью трех телефонных звонков, это было в полдевятого. Я тут же стал звонить ей в гостиницу, номер не отвечал, и я попросил, чтобы ее вызвали. Тим, наверное, сообщил тебе об этом. Когда меня наконец соединили с мисс Лалли, она сидела с ним внизу в вестибюле.
— Я рассказал, Уилл знает, — подтвердил журналист. — Но ты нам, Майкл, так и не сказал, что не разговаривал с ней. Хотя у меня, признаться, было впечатление, что вы поговорили.
— Майкл с ней не разговаривал, и это плохо, — снова заговорил Уилл Джентри. — Я уверен, что Сара Мортон подозревала мисс Лалли. Подозревала и считала способной на все. И окажись ты у себя в офисе в то время, когда все работают, а не рыбачат, она бы тебе об этом сама сказала. А ты шляешься где попало! Между прочим, все вы частные сыщики таковы, никакого порядка. Нет бы работать как все, установить время, — вам свободу подавай!
