— Совсем о…ел.
Денис мгновенно вскинулся, скрипнул зубами, но, так и не сумев сдержаться, топнул ногой и заорал:
— Пошла вон!
Она дернулась, как от пощечины, закусила губу и, поспешно подхватив свою сумку, молча выбежала из аудитории…»
Кстати, самой Алине этот роман понравился, а однажды она порадовала меня таким звонком:
— Представляешь, еду сейчас на работу, выхожу из метро и вдруг слышу, как один из продавцов, держа в руках твою книжку, говорит приятелю: «Замечательный боевик, надо будет еще заказать»!
Я упоминаю об этом не потому, что люблю похвастаться, а лишь для того, чтобы отметить — были времена, когда ее вполне искренне радовали мои успехи!
На смену трагедии постепенно приходил скепсис — поскольку в наших отношениях по-прежнему ничего не менялось, я наливался желчью, и в итоге на свет рождались следующие эпизоды:
«…У него не было друзей, любовницы или жены, поэтому после смерти родителей он остался совсем один. Жил Балашов в коммунальной квартире, где его единственной соседкой была семидесятилетняя старая дева, чья история жизни однажды послужила ему сюжетом для очередного рассказа. Алина Владимировна Дымова когда-то считала себя умной и красивой девушкой. Насчет ума Балашов очень сомневался, хотя во избежание скандала предпочитал держать свои сомнения при себе, но на фотографиях той далекой поры его соседка действительно выглядела весьма привлекательной молодой особой. Был у нее тогда и ухажер, с которым она познакомилась в возрасте двадцати лет и который был старше ее лет на пятнадцать. Несмотря на все старания, Балашову так и не удалось толком выяснить, чем же ее не устраивал этот поклонник? То ли она надеялась найти кого-то получше, то ли не любила, а может быть, просто не замечала и не ценила стремительно уходящего времени… Их странный роман тянулся почти пятнадцать лет, в течение которых он успел жениться, развестись и снова жениться, а Алина Владимировна неожиданно осознала себя старой девой, которой уже никто, кроме местных алкашей, не интересуется…
После этого у нее резко испортился характер, и оставшаяся жизнь потекла в злобном брюзжании и мелочных придирках к окружающим, будь то сосед по квартире или случайный попутчик в транспорте. Но, в результате событий последних лет, Алина Владимировна неожиданно воспрянула духом и, словно бы обретя вторую молодость, влюбилась в лидера «Трудовой России» Виктора Анпилова. Теперь она регулярно ходила на свидания со своим возлюбленным — то есть на всевозможные краснознаменные митинги, а также коллекционировала его статьи и портреты, называя его не иначе как «Витенькой». Ее отношения к Анпилову чем-то напоминали любовь монахини к «сладчайшему Иисусу».
Балашов, избавленный этой неожиданной старушечьей любовью от постоянных скандалов, вздохнул с облегчением…»
Естественно, что под тем самым поклонником, с которым у нее был пятнадцатилетний роман, я имел в виду себя. В то время нашей истории не исполнилось и пяти лет, так что, как видите, я предсказывал с запасом.
В еще одном романе — кстати говоря, комическом боевике — я представил, что наши отношения протянутся двадцать лет, превратив ее в старую деву, а меня — в опустившегося алкоголика. По-моему, именно эта трагикомическая история оказалась самой сильной сюжетной линией данного произведения.
— Накаркаешь! — узнав об этом, сказал мне один приятель.
— Эх, если бы я умел каркать, то мы бы уже давно были женаты! — только и вздохнул я, вспомнив события, описанные в романе «Лекарство против спида».
В вышеупомянутом комическом боевике Алине и мне посвящены две главы. В первой, носящей название «О том, как старый холостяк превратился в старого алкоголика», дана «история моего падения»:
«…Оказывается, четверть века назад дядя Сережа был блестящим молодым человеком — закончил институт иностранных языков и устроился работать переводчиком в Госкомитет по телевидению и радиовещанию. Работы было много и оплачивалась она по тем меркам очень прилично, но не это погубило дядю Сережу. Когда ему исполнилось тридцать и пришла пора подумать о женитьбе, он познакомился с одной юной и стройной особой, которая была моложе его более чем на десять лет. Избалованный легкими успехами, дядя Сережа никак не представлял того, что ждало его впереди. Первые месяцы ухаживания не принесли ни малейшего успеха, хотя сам он влюблялся все сильнее и сильнее. Разъяренный неудачей и забыв обо всем, дядя Сережа приступил к длительной и основательной осаде — терпел от своей юной возлюбленной любые выходки и отвечал на них лишь нежными признаниями и всевозможными подарками. За этим занятием прошел год, потом другой, потом третий.
