Набросив поверх рубашки синий бархатный халат, он сел к туалетному столику, и Гарри за несколько минут ловко причесал ему волосы — с такой прической Ричарду не стыдно было бы показаться даже в лучших клубах на Сент-Джеймс-стрит.
Когда Гарри закончил, Ричард внимательно посмотрелся в зеркало, ища сходства с царем Александром. Вчера вечером оно стало решающим в том, что с ним случилось…
— А приготовь-ка мой жокейский костюм, Гарри, — попросил напоследок Ричард, уже идя к двери. — Я собираюсь покататься верхом.
— Это если ее высокая светлость сделает вам дозволение, — ядовито ввернул Гарри. — Ничего, не теряйте надежду, командир.
Комната Екатерины была ярко освещена. Не меньше дюжины свечей горело по обеим сторонам кровати, на которой, обложившись подушками, возлежала княгиня — на обнаженных плечах бледно-розовая газовая шаль, край которой наброшен на светлые волосы.
— Ричард! Я думала, никогда тебя не дождусь!
Голос княгини звучал ласково, однако красные губы неодобрительно искривились. Едва войдя в комнату, Ричард почувствовал знакомый тяжелый аромат роз. Это были любимые цветы Екатерины, и они в огромных количествах окружали ее, где бы она ни находилась, в любое время года.
Подходя ближе, Ричард с трудом подавил в себе мысль, что денег, которые Екатерина тратит в год на цветы, ему хватило бы до конца жизни. Подойдя, он склонил голову к ее руке, она сжала его пальцы своими.
— Ты так и не пришел ко мне вчера ночью, — с мягким упреком сказала она.
— Меня допоздна задержал император, — солгал Ричард.
— Ты в этом уверен?
— И еще я подумал, что ты, должно быть, устала…
— Ты в самом деле думал обо мне?
Тон Екатерины оставался ласковым, но Ричард внимательно посмотрел на нее.
— Твой завтрак ожидает тебя. — Екатерина указала на стоящий неподалеку от кровати столик, уставленный серебряными блюдами с крышками и бутылками с несколькими сортами вина. Ричард посмотрел на столик без интереса. Пока Гарри брил его, Ричард чувствовал, что голоден, но теперь аппетит у него пропал. Выходя из своей спальни в коридор, Ричард втайне надеялся увидеть на завтраке у Екатерины еще кого-нибудь, заранее чувствуя, что их тет-а-тет получится мучительным для обоих, натянутым, хотя и не предполагал, что настолько.
Все значительные люди в Вене приглашали к завтраку своих друзей. Утро было временем, когда все спешили проявить гостеприимство, готовые пожертвовать ради этого даже несколькими драгоценными часами сна.
— Здесь жарко, — сухо заметил Ричард, — и я ненавижу завтракать при свечах.
— Прикажем открыть ставни, — улыбнулась Екатерина так, словно успокаивала маленького капризного мальчика, а не разговаривала со взрослым упрямым мужчиной.
Екатерина потянулась к лежавшему рядом с ней колокольчику.
— Я сам открою, — поспешно сказал Ричард, подошел к окну, отдернул розовые атласные занавеси, отпер ставни.
Солнце хлынуло в комнату, и Ричард отошел от окна. Как же неестественно, театрально выглядит Екатерина в своей огромной кровати под тяжелым горностаевым покрывалом!
— Дорогой, ты не в духе сегодня, — прожурчала Екатерина. — У тебя разболелась голова оттого, что ты сыграл роль императора?
— Возможно, — отвечал Ричард, — и это был последний раз, когда я согласился побывать в чьей-либо чужой шкуре.
— Надеюсь, ты не говорил царю, что его шкура для тебя тесновата? — улыбнулась Екатерина. — Он очень заботится о своей фигуре. Безумно завидует тому, что у тебя плечи шире, чем у него.
— Мои вчерашние похождения его пока не интересовали, — заметил Ричард.
— Думаю, он сам неплохо повеселился, — кивнула Екатерина и провела белой рукой по покрывалу.
— Чрезвычайно.
В этом можно было не сомневаться. Ричард знал, что царь прекрасно провел время — по мнению Александра, его инкогнито оказалось весьма успешным. Он познакомился с двумя тихими застенчивыми венскими дамами, которые отзывались о русском императоре с благоговейным страхом и восхищением.
Александр услышал множество комплиментов, от которых его сердце преисполнилось гордости, так что вечер, по его мнению, удался на славу.
— Никто не должен знать, что мы поменялись с вами местами, Ричард, — напомнил ему император, закончив рассказывать о своих приключениях. — Никто ничего не заподозрил. Я наблюдал за вами, когда вы стояли у стены бального зала, и убедился: вас было не отличить от меня.
