Из-за стола они поднялись около девяти часов вечера. Слуга доложил, что карета подана, и обе дамы, вкусившие яств и приятной беседы, отправилась в замок Хофбург — бал-маскарад должен был состояться именно там.
Их карета вписалась в длинную вереницу карет и экипажей, следующих в одном направлении. Ванду переполняли восторг и предвкушение праздника. Она чувствовала себя актрисой, которой предстоит сыграть главную роль в предстоящем спектакле, и до поднятия занавеса остались секунды…
Посвящать баронессу в то, что она едет на бал не только для развлечения, Ванда не стала. Да и сама возможность попасть на столь высокое увеселение так увлекла ее, что она думала только об этом. Но, возможно, интуиция пожилой женщины сама подсказала баронессе слова ободрения, так что, когда они подъехали ко дворцу, Ванда услышала:
— Не бойся, девочка. Тот, кто боится, не принесет ни себе пользы, ни кому-то другому. Сражения выигрывает отвага и храбрость.
— Я теперь уже не боюсь, — негромко ответила Ванда. — Я боялась лишь до того, как приехала в ваш дом. Тогда мне действительно хотелось сбежать обратно домой.
— Но вы не сбежали, — с видимым одобрением кивнула баронесса, и белые букольки по сторонам ее птичьей головки повторили движение, дружно качнувшись в такт.
— Да, но у меня едва хватило на это сил… — честно призналась Ванда.
— Все правильно. Если кто-то — мужчина ли, женщина — скажет вам, что никогда ничего не боится, знайте — он лжет!
Дальше беседовать было некогда, хотя Ванде очень понравилось вникать в рассуждения баронессы, женщины много знающей, много чего повидавшей, опытной и, безусловно, мудрой — «софистикейтэд», говорят о такой англичане. Однако дежурный слуга уже сбегал вниз по ступеням крыльца и спешил распахнуть для них дверцу кареты.
И — ах!.. Хофбург сиял огнями. На Ванду лавиной обрушились яркие краски, веселый многоголосый шум, журчание речи и взрывы смеха…
Древняя резиденция австрийских королей, Габсбургов, была в ту ночь переполнена. Еще бы!.. Маскарад как нельзя лучше отвечал тому, чтобы, скрывшись под масками, скопившиеся в столице Австрии в критическом преизбытке мастера политических игр могли с обостренным коварством продолжать плести свои сети.
Ступив в сказочно освещенное просторное помещение, Ванда сделала первый шаг и задержала дыхание. Ее взгляду открылся роскошный, залитый светом, неведомый ей доселе прекрасный мир…
Гирлянды живых цветов украшали поверху галерею, ведущую в малые залы, сервированные для ужина. Вдоль стен сплошной полосой тянулись обитые красной с золотыми узорами тканью скамеечки — на них сидели, разглядывая танцующих, гости, некоторые в домино, иные в тщательно продуманных, зачастую фантастических одеяниях.
Несколько оркестров попеременно играли новомодные вальсы, один за другим, словно бросали вызов. Этот выросший из крестьянского — немецко-австрийского — танец постепенно становился салонным, правда, путь вальса в бальный зал был драматическим и тернистым — еще не все европейские придворные общества его узаконили у себя. А там, где уже согласились его принять на равных с полонезом, кадрилью, контрдансом, укрепляющейся в бальных залах мазуркой и проверенным менуэтом, еще не утихли жестокие споры, правильный ли сделан шаг. Вальс поначалу сочли почти святотатственным и, безусловно, греховным, а в Лондоне высокородные родители всерьез опасались, что «сей непристойный» танец увидят их дочери — такая близость партнеров вульгарна, такое стремительное кружение пар на паркете опасно! Танец вредит здоровью и — пуще того — угрожает нравственности! В штыки приняли вальс и учителя танцев: они почувствовали угрозу своей профессии, если вальс станет главным на всех балах — ведь основным шагам «этого бесстыдного» танца довольно легко научиться самостоятельно, это не менуэт, на освоение множества сложных фигур которого требуется немало времени, усердия и непременно нужен учитель, наставник для постоянной практики и совершенствования манеры поведения во время танца. Но вальс оказался сильнее запретов и грозного неприятия, а его музыка была столь вдохновенной, что хотелось не просто совершать па, а дать волю всем чувствам… У Ванды захватило дух — она еще в детстве научилась танцевать вальс и отлично это умела!
