– Продан Рою и Луизе Гибсон, – объявил мэр.
Эбби и Молли обменялись удивленными взглядами, безмолвно спрашивая друг друга, для чего Гибсонам понадобился детектив.
Мэр прочистил горло.
– Наш последний лот – уик-энд на выживание, который жертвует нам Райли Диксон из агентства «Диксон секьюрити». Он наш земляк, бывший рейнджер, то есть военнослужащий диверсионно-разведывательного подразделения для тех, кто не знает, что это такое. Если кого-нибудь интересуют выходные, полные приключений на свежем воздухе, он именно тот человек, который вам нужен.
Райли Диксон. Звучит как мистер Мачо. К сожалению, Эбби пришла купить именно его, хотя мысль о том, что ей придется положиться на мужчину, вызывала у нее внутренний протест. Но все это ради Кимми, успокоила она себя.
Когда присутствующие начали делать ставки и она подняла свой номер, в зале зашептались. Эбби поежилась. Почему она не попросила Молли сделать за нее ставку? Однако было уже поздно. Конкуренция оказалась жесткой, но Эбби не сдавалась. Наконец мэр стукнул молотком и объявил:
– Продан маленькой леди в третьем ряду. После ремонта сможете и насладиться приключениями, и отдохнуть на природе, если выживете. – Он подмигнул Эбби. – Спасибо, что пришли, друзья. Чэрити-Сити может гордиться вами.
Эбби встала в очередь, чтобы заплатить за «покупки» и узнать, как забрать их. Шесть лет назад ей понадобился мужчина, чтобы дать ребенку имя. Семейная жизнь оказалась неудачной попыткой, закончившейся катастрофой. В этот раз то, что нужно ее ребенку, не будет стоить Эбби больше того, что она заплатила за мужчину на уикэнд.
Эбби Уолш сделала глубокий вдох, чтобы восстановить присутствие духа, и нажала кнопку лифта. Офис Райли Диксона находился в центре города и занимал целый этаж в одном из самых престижных зданий в Чэрити-Сити, что в штате Техас.
Деньги, которые она истратила на аукционе, пойдут на стипендии, специальные приюты для женщин, подвергшихся насилию, и другие благородные цели. Все это очень хорошо, но сейчас ей нужно забрать свое приобретение.
Двери лифта бесшумно отворились, и она вошла, сделав еще один глубокий вдох. Кабина пошла наверх, но желудок Эбби остался на первом этаже. Как она ненавидит лифты! Также сильно, как мачо – мужчин с сильной и агрессивной мужественностью.
Лифт остановился, и Эбби оказалась в приемной «Диксон секьюрити». В центре стоял внушительный полукруглый стол, у стены – диван и стулья. Ковер бежевого цвета был так мягок, что Эбби казалось, будто она ступает по облаку.
За столом сидела хорошенькая рыжеволосая девушка – Нора Диксон, судя по нагрудному значку. Гм-м-м, подумала Эбби. Как видно, у него хороший вкус.
– Мне нужно встретиться с мистером Диксоном.
Девушка довольно холодно взглянула на нее и ответила вопросом на вопрос:
– А вы?..
– Эбби Уолш. Мне назначена встреча. Секретарь сверилась с компьютером.
– К сожалению, вашего имени здесь нет. И сейчас он занят. Может быть, вы подождете?
Эбби посмотрела на часы. В шесть ей нужно забрать Кимми из детского дневного центра. В ее распоряжении час.
– Я не отниму у мистера Диксона много времени.
– Он сможет уделить вам десять минут, – сообщила рыжеволосая, поговорив с шефом по телефону.
Эбби села, расправив на коленях юбку, прикрывавшую ноги до половины икры. Удобные туфли на низких каблуках увеличивали ее рост – метр пятьдесят пять – не более чем на четыре сантиметра.
Минут десять она рассеянно смотрела в окно, затем перевела взгляд на приставной столик, где лежали журналы «Военное обозрение» и «Самооборона», и пожалела об отсутствии дешевых популярных изданий, которые могли бы развлечь ее захватывающей историей о похищении какой-нибудь женщины инопланетянами. Эбби снова бросила взгляд на часы и, нетерпеливо вздохнув, встала и начала расхаживать по комнате.
Когда она решила, что больше не может ждать ни минуты, дверь распахнулась.
– Мисс Уолш?
Эбби отвернулась от окна и подняла голову, вернее, задрала ее. Таких синих глаз ей никогда не приходилось видеть. Желудок, который воссоединился с остальными органами, когда она вышла из лифта, снова устремился на первый этаж. Ей показалось, что Диксон слегка удивился, но затем его лицо снова приобрело непроницаемое выражение. .
