Оставшись один, Листровой угрюмо подпер голову ладонями и с минуту сидел, уже не пытаясь ничего выдумать. Он просто не знал, что выдумывать. И не знал, что делать.
Вернее, знал. Но он знал также, что делать этого – нельзя. Никак нельзя. Немыслимо. Невозможно.
Затрезвонил телефон. Листровой сорвал трубку.
– Листровой! – рявкнул он. Из трубки забубнили, и буквально через полминуты лицо Листрового вытянулось, а потом – сморщилось, словно он разжевал лимон.
Подполковник Бероев запер сейф и уже шагнул было к двери, направляясь в буфет пообедать – хотя какой там обед, перекусить просто, – как вдруг дверь открылась сама, и в проем засунулась улыбающаяся физиономия коллеги из кабинета напротив. Фамилия коллеги была Васнецов, и стоило только Бероеву ее услышать или даже просто мысленно произнести, как сразу мерещились ему сказочно-сладкие, из иных времен и иной жизни, репродукции в "Родной речи", лежащей на не по росту второклашки высокой и большой парте. Иван Царевич на Сером Волке, три богатыря, витязь на распутье, Снегурочки и Аленушки всевозможные… Но наш Васнецов был покруче того. Снегурочки и Аленушки к нему сами ходили – живьем, стадами – и аккуратно, обстоятельно рапортовали устно и письменно, что, как, когда и с какими интонациями произносили интимно ими обслуживаемые в гостиницах интуристы, с кем они, сердешные, встречались, что ели, что пили и чуть ли не какой был у них стул.
– Денис, Денис! – с улыбкой сказал майор Васнецов. – Тебе сюрприз!
– Что такое? – остановился Бероев. По совести сказать, он терпеть не мог васнецовской бесцеремонности. Хоть бы постучался, художник хренов!
– Помнишь такую фамилию – Симагин? Андрей Андреевич?
– Андрей Симагин? Помню… Неудавшийся гений из вайсбродовской лаборатории.
– Во. То-то я смотрю – знакомо звучит…
– А что это ты вдруг? Дело давнее. От лаборатории одно, похоже, название осталось, результат нулевой…
– А вот глянь. Как там у Экзюпери? – Васнецов слыл интеллигентом и старался поддерживать этот имидж в глазах коллег, хотя на черта ему это надо было, не смог бы и сам ответить. Видимо, привык пускать Аленушкам пыль в глаза, и даже когда Аленушки его не слышали, уже не мог остановиться. – Встал поутру, умылся, привел себя в порядок – и сразу приведи в порядок свою планету. Вот и я: проснусь, приду, сяду за стол – и обязательно требую сводку происшествий по городу за истекшие сутки. Трачу каких-то полчаса, а иногда встречаются любопытные материальчики к размышлению. Вот и нынче… – и Васнецов протянул Бероеву обширную распечатку, а потом, для вящей понятности, провел ногтем, полным так называемых "подарков" – белых пятнышек, якобы авитаминозных, – по надлежащей строке.
Бероев прочитал, и у него волосы дыбом встали.
– Ни фига себе, – потрясенно сказал он.
– Листья дуба, – улыбаясь, сказал довольный собой Васнецов, – падают с ясеня. Ни фига себе, ни фига себе…
– Это точно, – проговорил Бероев, повторно вчитываясь в скупые фразы сообщения – одного из многих и многих. – Дуба с ясеня… Ну, спасибо. Удружил.
– Рад стараться, господин подштандартенфюрер.
– Тогда уж унтер…
– Точно. Как ты быстро соображаешь!
– Ни черта я не соображаю. Чтобы этот теленок учинил двойное убийство…
– Теленок-то теленок, а дятла твоего чуть не перевербовал, ты сам рассказывал.
– Да, было что-то… А! Он ему отбитые в армии почки пообещал вылечить посредством успешного завершения работ. Можно понять.
– Вылечил?
– Мабуть, и вылечил бы, да воз и ныне там… Наоборот, лекарь с воза давно спрыгнул… Я уж его и потерял, признаться.
– А он обиделся и решил о себе напомнить.
– Похоже на то. Может, конечно, это действительно чистая уголовка, но проверить надо. Прости-прощай мой бутерброд!
– Хочешь, я тебе прихвачу? С икрой, с карбонатом?
– И с икрой, и с карбонатом… Спасибо, живописец.
– Не за что. Любуйся на здоровье.
Васнецов ушел, оставив распечатку – "Мне уже не надо, я все просмотрел", – а Бероев вернулся за стол и принялся почти без запинки нащелкивать на клавиатуре – клавке, как все они теперь с гордой небрежностью говорили, постепенно начиная ощущать себя продвинутыми пользователями – нужные ключи. И одновременно роясь в памяти.
