— Нет! — вскрикнула Агнес поблизости. — Вы неправильно делаете.
— Правда? — по правде говоря, Янто до сих пор не разобрался с чаем.
— Один мне, себе, Джеку и ещё один в отдельную чашку. Вы положили слишком много пакетиков.
— Я сделал для Гвен тоже, — ответил Янто.
Джек:
Джек ушёл и поднялся на крышу, разглядывая Кардиффскую бухту. На нём всё ещё была спецовка, которую он носил во время очистительных работ. Только один раз ему было хорошо, когда он ужасно запачкал руки, и это отвлекло от всего остального. Он чувствовал закат эры. Когда Агнес уйдёт, наступит закат. Только он и Янто. Он был убежден, что при небольшом воздействии своим шармом заставит её не использовать код Коуплера, и они смогут работать дальше. Если захотят. А он не был уверен. Цена становилась слишком высокой.
Так, Капитан Джек Харкнесс смотрел на мерцающий оранжевый свет автомобилей, зажигающиеся огни бухты, а потом посмотрел на небо.
Гвен:
Гвен посмотрела вниз на отдалившуюся поверхность планеты Земля под собой и взяла ещё одну чашку чая.
— Каков вкус этим утром, мэм? — спросил голос.
— Прекрасный, спасибо, — отстутствуюше ответила Гвен. Она наблюдала, как Африка медленно заплывает за горизонт.
— Не очень крепкий? — не унимался голос. — Боюсь, в космосе не совсем подходящие условия для приготовления чая. Я старался, мэм, но, увы, здесь физически трудно и это нельзя отрицать.
— Да, никто не сможет отрицать, — Гвен душили всхлипывания.
— Приготовление тостов тоже ужасно, о чём я с прискорбием должен вам тут же сообщить.
— Да, — ответила Гвен, намазывая масло.
— К счастью, мармелад и другие конфитюры в прекрасном состоянии.
— Поверьте, — запротестовала Гвен, — это лучшая еда на борту, которую я когда-либо пробовала. Вы отлично готовите!
— О, вы так добры, мэм, — промурлыкал голос. Он был насыщенный и звучный, и совершенно искусственный, сочащийся из близлежащего динамика. — Кеджери?[47]
— Я объелась, — сказала Гвен. — Давайте отложим на ланч.
Послышалось короткое электронное недовольство предложением перенести кеджери на ланч.
— Хотели бы вы, чтобы я снабдил вас журналами? У меня есть рождественский выпуск «Странд»[48], которое я уверен, вы ещё не видели. Там есть очень увлекательный акростих[49].
— Нет, спасибо, — ответила Гвен, выбираясь их кожаного стула и подходя к иллюминатору. — Я вполне довольна сейчас созерцанием вида. Мой муж будет тут через пару минут.
Гвен старалась дозвониться. Ничего, нет сигнала.
— Позвольте напомнить вам, мэм, что мы двигаемся слишком быстро, чтобы ваш телефон мог наладить стабильный ретрансляционный сигнал.
— Да, да, да, — хлопнула Гвен. — Мы может замедлиться?
— Ответ отрицательный, мэм, — невозмутимо ответил голос. — Я сожалею, но наша орбита на тысячи миль и часов впереди. Поэтому остается проблема с ретранслятором, который бы соединил вас с поставщиком телефонных услуг.
— Я не прекращу пытаться, — пообещала Гвен.
— Я понял это, мэм, — ровно продолжил голос, — и рукоплещу перед вашей решимостью. И сожалею лишь о том, что не могу помочь.
— Отлично, — вздохнула Гвен. — Мой муж будет безмерно беспокоиться.
— В самом деле. Я возьму смелость согреть чайник. Ещё одна чашка чая поможет вам расслабиться и приобрести уравновешенность.
— Чертовски мило, — сказала Гвен. — Спасибо, большую часть своего времени в космосе я проведу в уборной.
Голос хранил молчание.
Агнес стояла на молчаливом берегу. Море вздымалось и опадало, пока группа людей выносила и укладывала гробы ровными рядами. Берег вонял дизелем и соленой водой, туман окутывал гробы, совсем как в кладбищенских зарисовках. Джек стоял рядом с ней, наблюдая, как Янто ставит галочки напротив нумерации гробов в одной из своих многочисленных папок.
— Тяжелая работа отвлекает от всех мыслей, правда? — сказала Агнес.
Она промаршировала к первому ряду гробов, медленно ведя по ним рукой.
— Ваше долгое путешествие окончилось, благородные солдаты, — сказала она мягко. — Добро пожаловать на место вашего последнего упокоения.
Джек поравнялся с ней.
— Я видел много подобного рода вещей, — сказал он. — Эль-Аламейн, Ипр, Кандагар…[50]
