— Как скажешь, Мисато.
Я, услышав это, не сдержался и фыркнул — тоже мне пай-девочка!..
Кстати, про ангельский голос это я сейчас хорошо подумал… Аска — самый настоящий Ангел во плоти! Только не библейский, а инопланетный, едрить его в качель…
— Нет, ну, это всё, конечно, очень прикольно, но пора бы уже и честь знать, — проинесла Кацураги. — Аска, ты как, уже разместилась?
— Можно сказать, что я ещё нахожусь в процессе… — напыщенно произнесла немка.
— То есть, нет, — перевела на нормальный язык командир. — Гм. Плохо. Эх… Вообще-то неохота сейчас этим заниматься, но… Эдак же тебе даже спать негде будет, если не займёмся…
По лицу немки было видно, что об этом она подумать не удосужилась.
***
…Как там по наставлению?.. Сжать кулак правой руки, согнуть её в локтевом суставе перед собой, тыльной стороной ладони от себя, совместить запястный сустав левой руки с локтевым суставом правой…
— Во! — продемонстрировал я Лэнгли русский жест, совершенно несправедливо выходящий из употребления. — Видала?
Да, я знаю, что это неприлично, но на более интернациональный "фак" Аска, думаю, обиделась бы сильнее. А какой-нибудь иранский вариант в виде сжатого кулака с оттопыренным вверх большим пальцем вообще бы не поняла.
— Я так понимаю, это означает "нет"? — прищурилась немка.
— Правильно понимаешь.
— Мисааато! Меня Икари в мою комнату не пускает!
Вот же ябеда.
В зал просунулась голова Кацураги.
— Ну, что там ещё?
— Ну, начнём с того, что вообще-то это моя комната, — флегматично заметил я. — И тебе там делать нечего, Лэнгли. И вообще, тебе не кажется, что это, гм, нахальство — ломиться в комнату к малознакомому лицу противоположного пола?..
— Хам! — прорычала Аска. — И жадина! У тебя комната больше, так что отдай её мне — я не могу ютиться в той каморке!
— Вообще-то наши комнаты одинаковые по размерам… Просто моя не забита таким невероятным количеством барахла.
— Поосторожнее с выражениями, Икари! Это вовсе не барахло, а совершенно необходимые мне вещи!
— Чем языками чесать, лучше бы вещи таскали, — пропыхтела Кацураги, проходя мимо нас с тройкой объёмистых коробок в руках, придерживая эту небольшую башенку подбородком. — Но барахла у тебя, конечно, много, Аска…
— Ах, да о чём вы! — почти в отчаянье всплеснула руками немка. — Да я с собой смогла привезти едва ли четверть всех вещей! Мне Кадзи запретил брать всё…
— Чёрт, да за это я ему руку пожму! — воскликнула майор, а затем, немного подумав, добавила. — Может быть. Когда-нибудь. Но точно не в ближайшем будущем. Да и пошёл он вообще!..
— Лэнгли, ты чего в Штатах в ангаре жила, что ли? — нахмурился я. — Или в эллинге для дирижабля?
Аска бросила на меня уничтожающий взгляд.
— Типа, умный, да? Ясное дело, я там жила в нормальном доме, а не в такой крохотной квартирке, как эта…
— Крохотная квартирка?! — возмутилась Мисато. — Да ты, видно, крохотных квартирок не видела просто! Тебе бы в Осаку съездить — посмотреть, какой там муравейник…
— И всё равно, Мисато, у вас здесь очень мало места!
— Это не места мало, а барахла много, — резонно заметила Кацураги и, сделав паузу, добавила. — У тебя. Вот, допустим, что в этой коробке?
— Платья.
— А в этой?
— Юбки.
— А в этой?
— Блузки.
— Аска, ты ограбила супермаркет? Куда же столько-то? — поразилась майор. — Ты же из всего этого скоро вырастешь!
— Подумаешь, — равнодушно пожала плечами Лэнгли. — Новое куплю.
Новое куплю, ишь ты… Совсем, видать, у буржуев нюх и совесть потеряла, дитя капитализма…
Выбросить всё это барахло как-нибудь, что ли? И оставить Лэнгли только форму и камуфляж, хе…
— Хочу в Штаты, — решительно заявила Кацураги. — Хочу говорить "куплю новое" и даже не задумываться.
— Мисато, ну ты же не дочка генерала, так что тебе будет всё равно — Америка там, или Австралия… — хмыкнул я…
И тут же был удостоен очередного уже бешеного взгляда голубых глаз.
— Намекаешь на то, что всё из-за того, что мой папа — командующий НЕРВ-США? — холодно произнесла Аска.
— Нет, не намекаю, — спокойно ответил немке. — Но и будь ты дочерью какого-нибудь штаб-сержанта, такое тебе точно не было бы доступно.
— Вот, кто бы говорил, а? У самого-то папа тоже генерал-командующий… Хотя, несмотря на это, ты почему-то живёшь, как последний оборванец!
