– Честно говоря, мы не понимаем, почему французы больше ничего не предпринимают, – Флеминг мрачно смотрел на него. – Они испытали свое оружие и на этом остановились.
– Вполне возможно, что у них ограниченные запасы этой смеси. – Вульф покачал головой. – Ключом к разгадке была лаборатория, в которой работал этот химик. Наши люди выследили его в Версале, когда он встречался с министром французского флота, но он бежал в свое имение. Они бросились за ним, но там неожиданно столкнулись с французскими агентами.
– К несчастью, французы уже успели поджечь дом, так что найти почти ничего не удалось. Дом вместе с лабораторией сгорел дотла. – Флеминг достал какой-то пакет из кармана сюртука и протянул его Максу. – Им удалось вытащить из огня только эти бумаги.
Макс взял пакет и осторожно вынул оттуда листы с черными обгоревшими краями. Часть листов сгорела почти наполовину. И все они были забрызганы пятнами цвета ржавчины.
Пятнами крови.
Он подавил дрожь.
– Двое наших людей были убиты в перестрелке, – тихо сказал Вульф. – Третий, тяжело раненный, доставил бумаги сюда, а потом умер. Д'Авенант, эти записи говорят вам что-нибудь?
У Макса перехватило в горле. Этот агент передал информацию в Лондон и умер. Он отдал жизнь за родину. Если они ждут от него только научной экспертизы, то это лишь малая толика того, что он может сделать. Засунув руку под пальто, он выудил из кармана жилета очки и, надев их, углубился в бумаги. Стараясь не смотреть на пятна крови, он сосредоточился на записях.
Все записи были на французском и сделаны аккуратным, изящным, почти женским, почерком. Он молча пробежал их глазами.
– Здесь говорится об опытах с древесной стружкой. – Просмотрев одну за другой все бумаги, он пожал плечами. – Не понимаю! Какого дьявола он работал со стружкой?
– Видимо, это одна из составляющих соединения, – подсказал Флеминг. – Но мы понятия не имеем, как использовалась древесная стружка. Мы также не знаем остальных компонентов смеси.
Вульф наклонился к Максу.
Д'Авенант, у нас нет ничего, кроме этих записей. Нам нужна информация. Мы должны знать все. Но в Париже у нас осталось только два преданных человека. Троих мы потеряли, они погибли в перестрелке. Был еще один...
Вульф замолчал. Макс, оторвавшись от бумаг, посмотрел на него.
– И что с ним?
– Он исчез, – сказал Флеминг. – Мы предполагаем, что его нет в живых.
– Хотя не исключена возможность, – медленно проговорил Вульф, – что он стал работать на французов.
– Перебежчик? – брезгливо спросил Макс. При мысли о том, что кто-то за несколько золотых монет может продать свою честь, на душе у него стало гадко.
Флеминг кивнул.
– У нас возникали сомнения на его счет, и мы собирались... разобраться с ним, но не успели. Все произошло слишком неожиданно.
– Флеминг, вы опять отвлекаетесь, – досадливо поморщился Вульф. – Дело в том, д'Авенант, что эти трое, ныне покойные, успели сообщить, что французы схватили этого новоявленного гения-химика, которого зовут Арман ле Бон, и держат его сейчас в Бастилии. Он был арестован двенадцать дней назад, после перестрелки, что имела место в его доме. Вместе с двумя сестрами он пытался бежать, но произошло... – Он помедлил. – Произошло, так сказать...
Флеминг поспешил на помощь компаньону.
– В общем, их карета перевернулась, – сказал он. – Сам ле Бон остался цел и невредим и тут же был взят французами под стражу, но его младшая сестра погибла, а другая тяжело пострадала. Нам сообщили, что сейчас она находится в парижской лечебнице для умалишенных. У нее тяжелые повреждения головы и полная потеря памяти.
Макс положил бумаги в пакет и протянул его Флемингу.
– Я не премину выразить свои соболезнования ле Бону, – сказал он с сарказмом. – Но, джентльмены, думаю, вы извините меня, если они окажутся не вполне искренними. Этот гаденыш создал оружие, меньше чем за минуту унесшее сто с лишним жизней. – Резким движением он сорвал с носа очки. – Господа, насколько я пошл, оценки ученого для объяснения того немногого, что содержится в этих записях, не требуется. Все это очень интересно, но какое отношение имеет ко мне?
