— Это была не ссора, — кратко отозвался Лео.
— Тогда что?
— Она рассказала мне, под принуждением, что Ратледж — её брат.
Амелия взглянула на него с подозрением:
— Каким принуждением?
— Неважно. Ты слышала, что я только что сказал? Гарри Ратледж…
— У мисс Маркс достаточно трудностей и без тебя, чтобы добавлять их, — сказала Амелия. — Надеюсь, что ты не был с ней жесток, Лео. Иначе…
— Я жесток к Маркс? Это обо мне ты должна волноваться. После общения с ней я обычно ухожу вывернутым наизнанку, — его негодование усилилось, когда он заметил, что сестра пытается скрыть улыбку. — Я так понимаю, тебе было известно, что Ратледж и Маркс связаны родством.
— Уже несколько дней, — призналась она.
— А почему ты ничего не сказала мне?
— Она меня попросила, и я согласилась — из уважения к её частной жизни.
— Чёрт побери, почему это у Маркс может быть частная жизнь, когда ни у кого её здесь нет, — Лео остановился, вынуждая сестру сделать тоже самое. Они стояли лицом к лицу. — Почему это тайна, что она сестра Ратледжа, Амелия?
— Я не знаю, — призналась та, выглядя встревоженной. — Она только и сказала, что это для её защиты.
— Защиты от чего?
Амелия беспомощно покачала головой.
— Возможно, Гарри мог бы сказать. Но я очень в этом сомневаюсь.
— Ей-богу, кому то придётся мне объяснить, или я вышвырну Маркс пинком под зад, не успеет она и глазом моргнуть.
— Лео, — удивлённо сказала Амелия. — Ты не можешь этого хотеть.
— Мне было бы очень приятно.
— Подумай о том, как расстроится Беатрис…
— Именно о Беатрис я и думаю. Я не хочу, чтобы за моей младшей сестрой присматривала женщина, окутанная, весьма вероятно, опасной тайной. Если такой человек, как Гарри Ратледж, имеющий связи с представителями самых отъявленных негодяев Лондона, не может признать собственную сестру…она может быть преступницей. Что с тобой?
— Ничего, — с каменным выражением на лице ответила Амелия, возобновив прогулку. — Честно говоря, Лео, даже для тебя это слишком драматично. Никакая она не преступница.
— Не будь такой наивной, — проговорил он, направляясь следом. — Никто точно не знает, кто она или кем притворяется.
После минутного молчания, Амелия осторожно спросила:
— Что ты собираешься делать?
— Поеду завтра в Лондон.
Её глаза расширились от удивления.
— Но Меррипен ждёт, что ты примешь участие в посадке репы, и в удобрении, и…
— Я знаю, что Меррипен ждёт. И на самом деле не хочу пропустить его очаровательные лекции о чудесах удобрения. Но всё равно я поеду. Я хочу встретиться с Ратледжем и получить от него ответы.
Амелия нахмурилась:
— Почему ты не можешь поговорить с ним здесь?
— Потому что у него сейчас медовый месяц, и он не захочет провести последнюю ночь в Гемпшире, болтая со мной. Кроме того, я решил взять небольшой заказ на проект оранжереи в Мэйфере.
— А я думаю, ты просто хочешь быть подальше от Кэтрин. И подозреваю, что между вами что-то произошло.
Лео посмотрел на последние оранжево-фиолетовые отблески заходящего солнца.
— Темнеет, — заметил он неожиданно приятным тоном. — Пора возвращаться.
— От собственных проблем не убежишь, ты же понимаешь.
Его рот раздражённо скривился:
— Почему люди всё время так говорят? Конечно, можно сбежать от проблем. Я постоянно так делаю, и ещё ни разу не потерпел неудачу.
— Ты одержим Кэтрин, — настаивала Амелия. — Это для всех очевидно.
— И кто теперь драматизирует? — спросил он, направляясь назад, к Рэмси-Хаус.
— Ты следишь за каждым её шагом, — упорствовала Амелия, шагая с ним в ногу. — Стоит упомянуть её имя — ты весь превращаешься в слух. В последнее время, каждый раз, когда я вижу, как ты говоришь или споришь с ней, то кажешься более живым, чем был, с тех пор как…
Она сделала паузу, как бы раздумывая о том, что собирается сказать.
— С каких пор? — спросил Лео, подстёгивая её продолжить.
— До скарлатины.
Это была тема, которую они никогда не затрагивали.
За год до того, как Лео унаследовал титул виконта, в деревне, где жили Хатауэйи, разразилась смертельная эпидемия скарлатины.
Первой жертвой стала Лора Диллард, невеста Лео.
Семья Лоры разрешила ему оставаться с ней во время болезни. В течение трёх дней он вынужден был наблюдать, как она умирала у него на руках, час за часом, пока не покинула этот мир.
