– Нет.
Я улыбнулась, но он не ответил на улыбку.
– Бернардо приходил меня навестить, а Олафа не было, – сказал он.
Тут я поняла, что он думал, будто я ждала, чтобы ему сказать.
– Ты думаешь, что я убила Олафа, и ждала, пока смогу дать тебе тот же выбор, что ты давал мне после гибели Харли? – Я засмеялась. – Ну, Эдуард, ты и даешь!
– Ты его не убила?
Просто видно было, как отпустило его напряжение.
– Нет, я его не убила.
Он сумел улыбнуться еле заметно.
– Это не был бы тот же выбор. Но если бы ты убила Олафа, ты бы не захотела снова быть у меня в долгу.
– Ты боялся, что я буду настаивать и потребую перестрелки по типу «Кораля ОК»?
– Да, – сказал он.
– Я думала, ты хочешь узнать, кто из нас стреляет лучше.
– Там, на лестнице, я считал, что умираю. И мог думать только об одном: Питер и Бекки погибнут вместе со мной. Бернардо и Олаф оставались, а ты ушла вверх по лестнице и не возвращалась. Когда ты вышла из-за угла, я знал, что дети спасены. Я знал, что ты ради них рискнешь жизнью. Бернардо и Олаф тоже попробовали бы, но для них это не было бы самым главным. А для тебя – я знал – будет. И когда я там отключился, я уже не волновался. Я знал, что ты все сделаешь правильно.
– Что ты хочешь сказать, Эдуард?
– То, что, если бы ты убила Олафа, я бы тебе это простил, потому что Питер и Бекки значат для меня больше.
Я вынула из кармана письмо Олафа и подала Эдуарду. Он прочел его, и ничего не шевельнулось в его глазах. Никакой реакции.
– Такого человека надежно иметь за спиной, Анита.
– Ты мне предлагаешь начать встречаться с Олафом?
Он чуть не рассмеялся.
– Да нет, блин, нет! Держись от него как можно дальше. Если он приедет в Сент-Луис, убей его. Не жди, пока он этого заслужит, – просто убей.
– Я думала, он твой друг.
– Не друг, а деловой партнер. Это не то же самое.
– Я согласна, что кто-то должен убить Олафа, но почему вдруг у тебя такая убежденность? Ты достаточно ему доверял, чтобы позвать в свой город.
– У Олафа никогда не было подруги. Были шлюхи и были жертвы. Может быть, это истинная любовь, но я боюсь, если он появится и увидит, что ты не девушка его мечты серийного убийцы, он озвереет. А смотреть, какой он в озверевшем виде, не стоит, Анита. Действительно не стоит.
– Ты меня пугаешь, что он приедет на меня охотиться?
– Если он покажется у тебя в городе, сообщи мне.
– Сообщу, – кивнула я. И у меня были еще вопросы. – В доме Райкера вдруг обнаружилась какая-то непонятная утечка газа, и он взлетел в царствие небесное. Ни уцелевших, ни тел, никаких следов, что мы там что-то натворили или люди Райкера что-то натворили. Это работа Ван Клифа?
– Не лично его, – сказал Эдуард.
– Ты знаешь мой следующий вопрос, правда?
– Знаю, – ответил он.
– И ты мне ничего не расскажешь?
– Не могу, Анита. Одно из условий ухода – никогда не говорить об этом ни с кем. Если я его нарушу, за мной придут.
– Я никому не скажу.
Он покачал головой:
– Анита, поверь мне. Неведение – благо.
– Как-то это чертовски злит, такое неведение.
Он улыбнулся.
– Я знаю. Мне очень жаль, Анита.
– Черта с два. Ты любишь хранить тайны.
– Но не эту, – сказал он.
И что-то похожее на печаль было в его глазах. Впервые до меня дошло, что он когда-то был добрее, мягче. Он не родился таким. Он был сделан таким, как чудовище Франкенштейна.
– Значит, ответов не будет?
– Нет.
Мы переглянулись, но нетерпения не было ни в ком из нас.
– О’кей, – сказала я.
– Что о’кей? – спросил он.
Я пожала плечами:
– Ты не хочешь говорить о своей биографии – ладно. Ответь на другой вопрос: ты собираешься жениться на Донне?
– Если я скажу «да», что ты сделаешь?
Я вздохнула.
– Когда я сюда приехала, я готова была тебя убить, чтобы защитить их. Но что есть любовь, Эдуард? Ты готов отдать свою жизнь за этих ребят. И за Донну тоже. Она убеждена, что ты – мужчина ее мечты. Отличная актерская игра. Бекки рассказала ей, что ты сделал – что сделали мы. Питер подтвердил. Так что в каком-то смысле все они трое знают, кто ты и что ты. Донне это не мешает.
Я замолчала.
– Так в этих словах где-то был ответ на мой вопрос? – спросил он.
– Я ничего не сделаю, Эдуард. Ты готов умереть за них. Если это не любовь, то что-то так на нее похожее, что я не вижу разницы.
