Тот факт, что в данный момент его не облучают, не превращают в мутанта, не ставят над ним опытов, а всего лишь ускоренно обучают с помощью нейронной импликации, сразу успокоил Морригана. Он перестал ворочаться, расслабленно откинулся на кресло и прислушался к себе.
Как ни странно, но в черепной коробке не ощущалось никакого бурления, а даже наоборот присутствовало чувство необычайной ясности сознания, которое часто бывает у молодых мужчин наутро после долгого здорового сна в воскресный выходной, если до этого не пил в субботу. Новые знания об окружающем не возникали в этой лёгкой голове какими-то дискретными кусками или оформленными параграфами. И никак не меняли мироощущения Ильи, превращая в бывалого первопроходца. Скорее это было похоже на процесс напыления. На сложившуюся личность Ильи Морригана со всеми её проблемами, желаниями, комплексами и пробелами в образовании как будто бы наносили тонкую плёнку осведомлённости и знакомости с окружающим миром.
Подобный эффект известен каждому, кто приезжал и надолго останавливался в незнакомых местах. В какой-то момент окружающее чужое пространство превращается для такого человека в освоенную среду. Незнакомая улица превращается в просто улицу. Чужой подъезд превращается в просто подъезд, а специфический квартирный запах просто… исчезает. Но стоит теперь уехать из этой освоенной среды на пару месяцев в другой город или страну, а потом вернуться назад, и это чувство своего и родного исчезнет. В глазах вернувшегося улица опять становится немного незнакомой, подъезд делается неуютным, а, открыв входную дверь, он вдруг ощущает специфический запах собственной квартиры, которым она пахла всегда, но который в какой-то момент хозяин просто перестал замечать.
Вот именно это чувство освоенности окружающего вместе с по-настоящему новым знанием напылялось сейчас нейрокорректором на мозги Морригана. Благодаря чему, в данный момент он осознавал себя не на КОСМИЧЕСКОМ КОРАБЛЕ ПРИШЕЛЬЦЕВ!!! а всего лишь на транзитной лунной станции. Ещё он знал, что за переборкой отсека находится длинный коридор, опоясывающий станцию по кругу, а чтобы попасть на корабль, нужно подняться на три уровня вверх в ангар. А для того, чтобы освободить руки и ноги, достаточно…
Повинуясь мысленной команде, щёлкнули затворы, и Морриган стал свободен. Тем не менее Илья не поторопился вставать. Вызванный следующей мысленной командой голографический интерфейс нейрокорректора показал, что до окончания базового вводного курса осталось всего восемь минут. Помимо него прямо сейчас будет доступно ещё два десятка получасовых курсов по разным аспектам инопланетной актуальности: «Политика», «Социум», «Биота», «Метаморфозы», «Земля», а также десяток узкоспециальных наук с непостижимыми названиями, даже приблизительное содержание которых станет понятно после употребления базовых курсов «Физика» и «Вычисления».
Морриган как раз раздумывал над тем, гуманитарный или технический уклон придать своему стремительному образованию, когда соседнее кресло резко провалилось в пол, а затем вынырнуло назад, удерживая на себе Кузьму. Тут же из высокой спинки выдвинулась трубка нейрокорректора и приступила к работе.
Кузьма проснулся. Он сразу задёргался, пытаясь исключить себя из-под действия инопланетного прибора и общей несвободы. Сдавленно кряхтя от предпринимаемого яростного напряжения, он выдыхал лёгочный воздух сипящими порциями и густо краснел лицом. Морриган живо вспомнил шварцнеггеровскую версию «Вспомнить всё», где могучий австриец боролся с примерно похожим креслом, чтобы не получать знания о собственной прошлой жизни, а затем ещё более напряжённо боролся с враждебной марсианской атмосферой. В отличие от Морригана, израсходовав первоначальный импульс к выживанию, Кузьма не сдался и не стал оглядываться по сторонам, а лишь на пару секунд обмяк, закрыл глаза, а затем рванулся вновь из крепких пут обучающего аппарата. Его лицо стало ещё краснее, резко обозначились шейные вены. Вместо сипения изо рта теперь доносилось вечное мужское «ы-ы-ы-ы», приносящее в жертву победе последние затаённые силы организма, да и жизнь вообще.
