— И я могу ее понять.
Джинни подошла к рабочему столу. Как она и подозревала, установленная на компьютере операционная система была ей хорошо знакома, хотя она несколько устарела, поэтому Джинни пришлось немного попотеть, чтобы найти нужную информацию.
— Думаю, вам легче будет работать с печатным носителем, месье, — сказала Джинни и вывела документ на печать. — Система безопасности на компьютере сильно устарела, это может быть чревато потерей данных. Например, я не вижу, как создать резервную копию документов. Неужели мадемуазель Шалу никогда вам об этом не говорила?
— Мне кажется, она работает так, как ей удобно. — Барон пожал плечами. — А я в современных технологиях плохо разбираюсь. Но, пожалуйста, примите мою самую искреннюю благодарность за вашу помощь. Возможно, вы могли бы предложить некоторые улучшения в системе работы Моник.
— Думаю, она сочтет это грубым вмешательством в свою работу, месье, — сухо ответила она. — В конце концов, я здесь всего лишь гостья.
— Возможно, вы правы, — согласился он после недолгого молчания. — Тогда поговорите для начала с Андре. Если предложение будет исходить от него, она послушается. Он такой же ее работодатель, как и я.
Только это вовсе не подразумевает, что он рассматривает ее присутствие в доме иначе, чем временное.
Как и предсказывала мадам Рамо, к полудню дождь закончился, и прогулка в деревню состоялась, как и планировалось.
Прогулка не заняла много времени. Тероз состоял из множества узких улочек, ведущих к центральной площади, на которой начинал собираться воскресный рынок. Продавцы устанавливали свои ларьки вокруг статуи мужчины, стоявшей на высоком постаменте.
— Смотрите, мадемуазель. — Мадам указала на статую. — Это барон Эмиль, посадивший первую виноградную лозу в Терозе. Каждый год в замок принято приглашать жителей деревни и соседей, чтобы отпраздновать его день рождения. Но после того, как мадам Линнет не стало, праздник в замке больше не отмечают. Месье Бертран не смог вынести такое шумное празднование без нее.
Она вздохнула и пошла дальше, но скоро ее грусть развеялась: мадам с радостью встречала знакомых буквально на каждом углу. Джинни вскоре поняла, что она действительно вызывает недюжинный интерес у местных жителей, — шепот и любопытные взгляды преследовали ее, где бы они с мадам Ремо ни появились.
Вернувшись в замок, Джинни солгала, что у нее разболелась голова, и выпила настой из трав с приятным пряным ароматом, который сварила для нее мадам Ремо.
Джинни поднялась в свою комнату, сняла сапоги и пальто и легла на кровать поверх покрывала. То ли отвар сыграл свою роль, то ли матрас был таким мягким и удобным, но Джинни решила, что ничего страшного не случится, если она немного вздремнет в мягких послеобеденных сумерках.
Но когда она проснулась, часы на прикроватной тумбочке показывали, что прошло несколько часов, а не минут. Кроме того, она с тревогой осознала, что не одна: в кресле сидел, хмуро уставившись в пол, задумчиво-мрачный Андре. Джинни заерзала в кровати, стараясь сесть поудобнее, и Андре резко вскинул голову.
— Как твоя головная боль? — спросил он.
— Кажется, уже лучше. — Она нервно прикусила губу. — Ты пришел, чтобы справиться о моем здоровье?
— Нет, это не единственная причина, — медленно проговорил он.
Затаив дыхание, Джинни ждала, когда он заговорит.
— Виржини, — сказал он, запнувшись. — Я хочу попросить у тебя прощения за прошлую ночь. Я не имел права себя так вести, ведь я дал слово, и я стыжусь своего поведения.
Он помолчал, пытаясь поймать ее взгляд. Джинни знала: ему есть что сказать, но он просто не может подобрать нужных слов. Слова, которые могут растоптать ее.
— Мне тоже жаль, — быстро сказала она. — Я была расстроена, к тому же выпила больше обычного. Но я пришла в чувство прежде, чем успела создать еще больше неприятностей.
— Неприятности? — переспросил он. — Значит, вот что, ты считаешь, происходит между нами с тех пор, как мы встретились?
— А что же еще? — Она вызывающе посмотрела ему в глаза. — Мы совершили ужасную ошибку, но мы не должны разрушать свои жизни из-за нее.
