— Наконец-то! — жалобно сказала она. — Разве это не ужасно: почти сутками ходим рядом, постоянно видимся, а времени, чтобы побыть вместе, совсем не остается. Я имею в виду — наедине друг с другом.
— Смирись, любимая, — утешал он ее. — Было бы много хуже, если бы еще и днем мы были врозь. Если бы я, например, работал водителем дальних рейсов, а ты с нетерпением ждала бы возвращения своего любимого. Едва появившись, я должен был бы отсыпаться, чтобы утром следующего дня быть в форме перед очередным рейсом. Это бы тебе больше понравилось?
— Пожалуй, нет. А ты что, по профессии водитель дальних рейсов?
— Нет. Но, может быть, еще стану.
— О, нет. Тогда давай лучше откроем ларек-закусочную. Знаешь, я имею в виду такой белый, на колесах, который может стоять, например, перед проходной завода. Я буду колбаски «карри» поджаривать для наших клиентов, а ты — готовить картофель-фри. Кассу ты, конечно, тоже должен будешь взять на себя. Это была бы идеальная работа, а? И мы тогда были бы целыми сутками вместе!
— А не боишься, что мы начнем друг друга раздражать, а потом и ругаться. Когда все время вместе, это не очень хорошо влияет на отношения.
— Никогда! — воскликнула Катарина. — Ты никогда не будешь меня раздражать! Такого вообще не может случиться. Знаешь, как я по тебе скучаю, когда тебя нет рядом?
— Со мной происходит то же самое, — вздохнул Петер.
— Ну так что, значит, открываем передвижную закусочную?
Они продолжали строить воздушные замки, прекрасно понимая, что этому никогда не сбыться. Они ласкали и целовали друг друга, а Петер все никак не мог выбрать момент, чтобы поделиться с Катариной своими заботами. Он начал осторожно и издалека:
— Может быть, найдем другой способ существования? Как ты смотришь на маленькую, но изысканную гостиницу? Ты встречаешь гостей в холле, а я их обслуживаю за столом. Разве я плохой кельнер?
— Ничего не выйдет! — запротестовала Катарина. — Всю жизнь смотреть, как красивые клиентки строят тебе глазки? Еще чего!
— Ты самая красивая, красивее всех. Уж если я и посмотрю на кого, то только для того, чтобы в который раз понять, насколько больше мне нравишься ты. Я никогда не полюблю другую, ты же знаешь.
— Когда ты так говоришь, мне хочется верить тебе, по…
Он прервал ее слова долгим и страстным поцелуем. Закрыв глаза, Катарина полностью отдавалась сладкому ощущению быть любимой. Не было большего счастья, чем находиться в объятиях Петера, чувствовать тепло его губ. Тысячи звезд, дрожа, сияли на ковре ночного небосвода. «Людмила», борясь с волнами, все так же уносила их вдаль, навстречу следующему порту. Киль и университет были теперь так далеко, а все самые настойчивые увещевания матери забыты. Зато рядом был ее любимый Петер — мужчина, которому принадлежало ее сердце.
— Ты поедешь со своей подругой в Америку? — тихо спросил он.
Катарина покачала головой.
— Нет. Там ведь нет тебя. Меня не прельщает Америка, если из-за нее я должна буду расстаться с тобой.
— А если бы мы поехали туда вместе?
— Ты… ты хочешь уехать из страны, Петер?!
— Вполне возможно, что меня вынудят к этому обстоятельства. Но мне хотелось бы знать, могу ли я рассчитывать на тебя. Ты бы поехала со мной на чужбину?
— Хоть на край света, — поклялась Катарина.
И снова Петер целовал ее, и она почувствовала вдруг какую-то необыкновенную свободу. Не избавление ли это от векового гнета, называемого фамильными традициями? Она освободится наконец от их непосильной тяжести и сможет вести нормальную жизнь. Петер будет рядом. Он, которого она любит, всегда будет возле нее.
— Ты счастлива? — спросил он.
— Абсолютно счастлива. Это неописуемое чувство, — ответила она. — А ты?
Петер глубоко вздохнул.
— Отчасти, — задумчиво произнес он. — Я рад и благодарен судьбе, что нашел тебя. Что касается этого, то я самый счастливый человек на земле. Но у меня есть проблемы с семьей…
— Они и у меня есть, — поспешила Катарина его утешить. — Но когда-нибудь мы, молодые, должны будем управлять своей жизнью сами. Лучше всего, если родители согласны с этим. Если же нет, то мы и без их благословения справимся сами. Послушай я свою мать, то никогда бы не попала на этот теплоход, и тогда бы мы с тобой никогда не встретились…
