— Алан не свихнулся, — возразил я. — А он участвует в этой истории ровно столько же.
— Это верно, — согласился Кейес. — Ну, Розенталь, что скажешь?
— Если честно, лейтенант, то я больше всего похож на закупоренный котел, в котором кипит необъяснимый гнев.
— Ах, подавление, — понимающе кивнул Кейес. — Замечательно. Только прошу тебя, постарайся уж не пальнуть в меня, когда тебя наконец взорвет.
— Ничего не могу обещать, сэр, — честно сознался Алан.
— Знаешь, что помогло мне? — сказала Эйми Вебер, командир одного из наших отделений. — Я составила список земных вещей, которых мне недоставало. Это был, с одной стороны, способ психологического подавления, но, с другой стороны, весь этот перечень напоминал мне, что я еще не совсем оторвалась от того мира. Если ты о чем-то скучаешь, значит, у тебя сохранилась связь с прошлым.
— И по чему же ты скучала? — спросил я.
— Прежде всего по пьесам Шекспира в «Парке». В последний вечер на Земле я посмотрела там «Макбета» в совершенно изумительной постановке. Боже, это был просто замечательный спектакль. И мне кажется крайне маловероятным, что в этих местах нам удастся посетить настоящий театр с живыми актерами.
— А я скучаю по шоколадному печенью, которое пекла моя дочь, — сознался Йенсен.
— Шоколадное печенье ты можешь раздобыть и на «Модесто», — сказал Кейес. — Просто замечательное.
— Моя дочь пекла куда лучше. Вся хитрость в патоке.
— Даже на слух и то отвратительно, — веско заметил Кейес. — Ненавижу патоку.
— Хорошо, что я не знал об этом, когда стрелял в вас. Тогда бы я точно не промахнулся.
— Мне очень недостает плавания, — сказал Грег Ридли. — Я, бывало, купался в речке рядом с моим домом в Теннесси. Большую часть времени там было холодно, как в аду, но все равно мне это очень нравилось.
— Русских горок, — заявил Кейес. — Самых больших, на которых чувствуешь, что твои кишки вот-вот вывалятся сквозь ботинки.
— Книг, — сказал Алан. — Больших толстых книг в твердых переплетах, которые так приятно читать за завтраком в воскресенье.
— Ну, Перри? — обратилась ко мне Вебер. — А чего недостает тебе? Говори сразу, не задумываясь.
Я пожал плечами.
— Всего лишь одной вещи.
— Что бы это ни было, вряд ли оно окажется глупее русских горок, — заявил Кейес. — Так что выкладывай. Это приказ.
— По-настоящему мне недостает одной-единственной вещи — быть женатым. Сидеть рядом с женой и просто говорить, или читать, или делать еще что-нибудь вместе.
В ответ на мои слова воцарилась гробовая тишина.
— Это что-то новенькое для меня, — промолвил через некоторое время Ридли.
— Вот дерьма-пирога, — заявил Йенсен, — чего-чего, а об этом я нисколько не скучаю. Последние двадцать лет моего брака прошли так, что, будь живы мои родители, я не стал бы им писать об этом.
Я обвел окружающих взглядом.
— Может быть, у кого из вас были жена или муж, которые отправились служить одновременно с вами? Неужели вы не поддерживаете контакта с ними?
— Мой муж улетел намного раньше меня, — сказала Вебер. — К тому времени, когда я получила свое первое назначение, он уже был мертв.
— Моя жена служит на «Бойсе», — сообщил Кейес. — Время от времени пишет мне пару слов. У меня такое ощущение, что она не слишком сильно тоскует там без меня. Думаю, что тридцати восьми лет рядом хватило ей по уши.
— Когда люди попадают сюда, им не слишком-то хочется возвращаться к своим старым жизням, — со своей обычной дотошной рассудительностью заговорил Йенсен. — Конечно, мы все скучаем по какой-нибудь ерунде. Эйми совершенно правильно сказала, что это один из способов не дать себе сойти с ума. Но это все равно что вернуться во времени к моменту непосредственно перед тем, как ты исчерпал все возможности, которые предоставляла тебе прожитая жизнь. Если бы ты смог возвратиться туда, то разве стал бы поступать точно так же? Ведь ты уже прожил ту жизнь. Ремарка в сторону: я не сожалею о тех решениях, которые принимал, и о поступках, которые когда-то совершил. Но я вовсе не спешу повторять все заново. Не сомневаюсь, что моя жена где-то здесь. Но она счастлива своей новой жизнью — без меня. И должен признаться, что я тоже не испытываю ни малейшего желания снова взваливать на себя это бремя.
