— Не говорите глупостей, — возмутился Гарри. — Поступить так означало бы потратить зря огромное количество хорошего воздуха.
Гарри привел нас на обсервационную палубу в колониальной части корабля. Действительно, хотя никто не запрещал нам заходить на территорию колониальщиков, но никто ни разу и не сказал, что мы можем здесь бывать. Сейчас мы всемером стояли на безлюдной палубе и были заметны, как кучка школьников средних классов на закрытом просмотре порнофильма. Такими мы в некотором смысле и являлись.
— Во время наших сегодняшних спортивных развлечений я перекинулся несколькими словами с одним из колониальных деятелей, — поведал Гарри, — и он, между прочим, сказал, что «Генри Гудзон» совершит скачок сегодня в пятнадцать тридцать пять. Я прикинул, что, скорее всего, никто из нас никогда не видел, что же именно представляет собой скачок, и спросил его, куда можно было бы пойти, чтобы все хорошо посмотреть. Он посоветовал прийти сюда. Ну вот мы здесь. И, — Гарри посмотрел на свою ЭЗК, — у нас остается еще четыре минуты.
— Простите, — сконфузился Томас. — Я совершенно не собирался никого задерживать. Феттучини было превосходным, но мой кишечник не смог справиться с ним с одного раза.
— Прошу вас, Томас, впредь постарайтесь не обременять нас подобной информацией, — взмолилась Сьюзен. — Мы все же не настолько близко знакомы.
— Да, но как же еще мы сможем познакомиться поближе?
Никто не удосужился ему ответить.
— Кто-нибудь знает, где мы находимся в данный момент? Я имею в виду, в какой части пространства? — спросил я через несколько секунд молчания.
— Все еще в Солнечной системе, — ответил Алан и указал в окно. — Это совершенно точно, потому что мы видим знакомые созвездия. Вот, смотрите, это Орион. Если бы мы переместились на достаточно заметное расстояние, звезды изменили бы свое относительное положение в небе. Созвездия изменили бы свои очертания или же вообще изменились бы до неузнаваемости.
— А куда мы должны скакнуть? — поинтересовалась Джесси.
— В систему Феникса, — ответил Алан. — Но вам это ничего не скажет, потому что Феникс — это название даже не звезды, а планеты. Существует созвездие Феникс, мы его сейчас видим, вот оно, — он показал кучку звезд за окном, — но планета Феникс не имеет отношения ни к одной из звезд этого созвездия. Если я правильно помню, она вообще находится в созвездии Волка, это намного севернее, — он указал на другой, не столь яркий участок неба, — но нужную звезду мы отсюда не увидим.
— Вы так хорошо знаете созвездия, — восхитилась Джесси.
— Благодарю, — наклонил голову Алан. — В молодости я даже хотел стать астрономом, но слишком уж мало им платят. Поэтому я решил стать физиком-теоретиком.
— А что, выдумывание новых элементарных частиц приносит хорошие деньги? — удивился Томас.
— Конечно нет, — признался Алан. — Но я разработал теорию, позволившую компании, в которой я трудился, создать новую систему энергосбережения для военно-морских судов. У нас для поощрения сотрудников практиковался принцип разделения прибылей, и мне достался один процент. Чтобы было понятнее — намного больше денег, чем я смог израсходовать в течение жизни. А я, можете мне поверить, очень старался.
— Наверно, хорошо быть богатым, — мечтательно произнесла Сьюзен.
— Это было не так уж плохо, — признался Алан. — Конечно, теперь я уже не богат. Когда подписываешь контракт, теряешь все. И не только деньги, но и все остальное. Примерно через минуту станет ясно, что все усилия, которые я в свое время потратил на запоминание созвездий, окажутся напрасными. Там, куда мы направляемся, нет ни Ориона, ни Малой Медведицы, ни Кассиопеи. Это может показаться глупым, но не исключено, что созвездий мне будет не хватать гораздо сильнее, чем денег. Деньги, в общем-то, можно сделать всегда. Но сюда мы уже больше никогда не вернемся. Так что я в последний раз вижу этих моих старых друзей.
Сьюзен шагнула вперед и взяла Алана под руку. Гарри, насупившись, смотрел на экран своей ЭЗК.
— Ну вот, сейчас, — сказал он и начал обратный отсчет. Когда он дошел до «один», мы все уставились в окно.
