— К тому же у них хранятся образцы нашей ДНК, — добавил Гарри. — Возможно, они будут клонировать для нас запчасти или делать еще что-то в этом роде.
— Вы правы, — признал Томас. — Но пересадка отдельных органов, костей, мускулов и нервов из клонированных тел в наши — чрезвычайно кропотливая работа. А ведь им еще придется возиться с нашими мозгами, которые пересадить нельзя.
Томас наконец поднял голову от тарелки и сообразил, что вогнал всех своих сотрапезников в тоску.
— Я не утверждаю, что нас не сделают снова молодыми, — сказал он. — Просто все, что мы успели увидеть на этом корабле, убеждает меня, что Союз колоний обладает намного более совершенной технологией, нежели та, какая когда-либо имелась у нас дома. Но как доктор медицины я не в силах понять, каким образом им удастся обратить вспять процесс старения, да еще настолько радикально, как мы этого от них ожидаем.
— Энтропия — сука! — заявил Алан. — У нас есть теории насчет того, как обратить ее вспять.
— Я вижу одно доказательство, и, на мой взгляд, довольно веское, того, что они каким-то образом улучшат наше состояние, — сказал я.
— Ну-ка, быстро, выкладывайте, — потребовал Гарри. — Теория Тома насчет того, что мы вольемся в самую старую армию галактики, портит мне аппетит.
— В аппетите как раз все дело, — ответил я. — Если бы они не знали, как поддерживать наши тела в хорошей форме, то не кормили бы нас блюдами с таким количеством жиров, какое может за месяц вогнать в гроб чуть ли не любого из нас.
— Очень верно, — согласилась Сьюзен. — Вы это очень хорошо заметили, Джон. Я уже почувствовала себя значительно лучше.
— Благодарю вас, — сказал я. — И, основываясь на этом доказательстве, я обрел такую веру в способность Сил самообороны колоний излечить меня от всех моих бед, что сейчас пойду за добавкой.
— Заодно принесите и мне пару порций блинов, — попросил Томас.
— Эй, Леон, — сказал я, попытавшись встряхнуть дряблую тушу. — Вставайте. Хватит спать. У вас назначение на восемь часов.
Леон лежал на кровати неподвижно, как каменная глыба. Я воздел глаза к небу (вернее, к потолку каюты), вздохнул и наклонился, чтобы толкнуть его посильнее. И тут заметил, что губы его посинели.
«Этого только не хватало!» — воскликнул я про себя и еще раз потряс его. Безрезультатно. Тогда я подхватил его под мышки и попытался (успешно) стащить с койки на пол. Это больше всего походило на перетаскивание мешка.
Схватив мой ЭЗК, я потребовал прислать медицинскую помощь, а сам опустился на колени и принялся нажимать на грудную клетку, время от времени вдувая воздух в рот. Я продолжал это занятие, пока меня не сменили двое медиков колониальной службы.
К тому времени перед открытой дверью собралась маленькая толпа. Я разглядел Джесси и ввел ее в каюту. Она увидела Леона на полу и быстро прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Я поспешно приобнял ее за плечи.
— Как он? — спросил я у одного из колониальщиков, который о чем-то консультировался со своей ЭЗК.
— Он мертв, — ответил тот. — Мертв уже около часа. Похоже на сердечный приступ. Он закрыл крышку ЭЗК и встал, глядя на Леона сверху вниз.
— Вот бедолага! Забраться так далеко только для того, чтобы помереть буквально в самый последний момент!
— Последний доброволец в Бригаду призраков, — добавил другой колониальщик.
Я в упор взглянул ему в глаза. Мне показалось, что подобная шутка над еще теплым трупом отдавала крайним безвкусием.
— Так… давайте посмотрим, — сказал доктор и взглянул на экран своей огромной, по сравнению с моей, ЭЗК. — Вы Джон Перри, верно?
— Верно, — согласился я.
— А я доктор Расселл, — представился он и повнимательнее всмотрелся в меня. — Судя по вашему виду, можно подумать, что у вас только что умерла любимая собака.
— На самом деле, — ответил я, — это был мой сосед по каюте.
— Ах да, — спокойно сказал он, снова посмотрев на свою ЭЗК. — Леон Дик. Он должен был прийти ко мне сразу после вас. Получается, что у нас дыра в графике. В таком случае давайте исправим список. — Он несколько секунд водил стилусом по экрану ЭЗК, а потом вскинул голову и широко улыбнулся мне. Врачебного такта у доктора Расселла было явно маловато.
