Я сильно сжимаю свои бёдра вокруг его руки с пистолетом, неспособная переварить гадость происходящего, пытаясь отстраниться от его мерзкого прикосновения.
— Убери свои грязные руки от меня.
Он смеется ещё раз.
— О, ты говоришь, как своя мать. Она частенько умоляла меня о моём члене вместо вещей, которые я предпочитал использовать, чтобы трахать её.
У меня сводит в животе, желчь ползет вверх по моему горлу при мысли о том, что приходилось выносить моей матери. Её смерть, как теперь я вижу, освободила её. Я молюсь, чтобы мой конец стал бы тем же самым и для меня.
— Как же мы повеселимся, дитя. Только представь, у меня есть вся оставшаяся жизнь только для тебя. Коул может забрать «Багряный крест», поскольку я думаю, что удерживаю кое-что, являющееся самым дорогим для него. Тебя.
Автоматная очередь гремит позади нас. Мои глаза устремляются от темной дороги к свету фар, отражающихся в моем зеркале заднего вида.
«Он пришел за мной».
Болезненно зелёный со всполохами красного закручиваются в вихри вокруг автомобиля. Аура моего отца выдаёт его тайны. Он сердит, но больше этого он напуган.
Знание наполняет мою кровь взрывом энергии и, несмотря на поддержание моих быстро скачущих мыслей, они предельно ясные.
Я — ключ к завершению всего этого.
Со мной род Крэйвенов исчезнет навсегда, и я избавлю мир от монстра, который совершил неописуемые злодеяния над тысячами, возможно, миллионами людей.
Это закончится здесь.
Это закончится сейчас.
Мир замер под непрекращающимся звуком выстрелов, теперь они раздаются достаточно близко, чтобы отскакивать от брони автомобиля. Звук, что я слышу, подобен простому звяканью булавок. Деревья выстроились по краю дороги так, что кажется, что они расступаются, указывая направление нашего конца.
Горбатый мост.
Моя детская сказка, превратившаяся в могилу матери.
«Насколько это подходящее место, чтобы забрать жизнь Алека Крэйвена?»
«Будет ли призрак моей матери наблюдать, как его душу утащат в глубины ада? Обретет ли она, наконец, покой и примет ли меня в свои объятья, стирая всё, что я пережила, начиная с того дня, когда она оставила меня?»
Да.
Да.
Да.
Шепот исходит от деревьев, всё хорошее в этой богом забытой жизни сопровождает меня на пути вперед.
«Сделай это, Фей. Закончи это».
Я утапливаю педаль в пол, и автомобиль без каких-либо усилий ускоряется.
Мой отец слишком озабочен, наблюдая за происходящим через заднее стекло, его голова развернута назад, глаза пристально наблюдают, как автомобиль Коула настигает нас, несмотря на возросшую скорость нашего внедорожника.
Дорога впереди сужается в единственную полосу, въезд на мост зовет меня с широко раскрытыми объятиями.
«Сделай это, Фей».
«Будь ветром. Улетай».
Усиливаю хватку рук на руле, и мой отец поворачивает свою голову от понимания, что мы взбираемся на мощеный мост. Я прекращаю смотреть на дорогу впереди, чтобы видеть, как выражение его лица меняется от гневного к наполненному ужасом. Его рука отдергивает пистолет, что был зажат между моих ног, но слишком поздно, чтобы его использовать.
С легкой мирной улыбкой на губах я яростно дергаю руль налево, и автомобиль немедленно заносит и перебрасывает через низкую каменную стену.
Вниз.
Вниз.
Вниз.
Мы летим, чувство времени и места полностью оставляет нас, в то время как мы разрезаем воздух, врываясь в широкую тёмную реку, сопровождаемые великолепным взрывом стекла, воды и крови.
Так много крови.
Мир восторжествовал надо мной, и я не борюсь, когда мутная вода смывает прочь все наши грехи. Я поворачиваю свою голову, чтобы понаблюдать за борьбой моего отца. Обломок искорёженного металла глубоко врезается в его кишки и прикалывает его к сиденью, в то время как быстро пребывающая вода смывает кровь с его тела.
Скрюченные пальцы тянуться в слабой попытке причинить мне боль. Прикосновение вторгается в мои чувства и мучительно тащит меня прочь из автомобиля.
«Нет». Я хочу видеть, как жизнь оставит его глаза. Я хочу насладиться, засвидетельствовав его последнее дыхание.
Видение приближается, игнорируя моё сопротивление, и всё становиться чёрным.
Знакомые звуки и силуэты формируются перед моими глазами. Чернота преобразуется в свет. Бледные лимонные стены моей комнаты в «Крэйвен Холле» предстают передо мной, пока я лежу, свернувшись в клубок на моей кровати.
