Части тел молодых и старых людей валяются, как мусор на полу. Кровь покрывает каждую поверхность, превращая воздух в непригодный для дыхания с густым медно-красным вкусом. Те, кто избит и подвергались смертельным пыткам, едва живы, они забились в углы или лежат, привязанные к столам и скамьям.
Но здесь нет никакого Алека и нет никакой армии.
Все следы дьявола пропали.
Группам отданы приказы, чтобы разорвать на части «Крэйвен Холл» и принести мне старого короля — живым или мертвым.
Я хотел бы быть тем, кто вырвет его сердце из груди, но вид слёз матери, держащей безжизненное тело её ребенка, изменили меня.
Я просто хочу его мёртвым.
Я могу осуществить свою месть с его остывшим телом.
33
Я жду в темноте.
Чёрная гробница скрытого алькова давит на меня. Никакой шум не просачивается через землю, чтобы дать мне хоть какой-то намек на то, что происходит надо мной.
Я выключила фонарик на то случай, если кто-то ещё наткнётся на этот проход.
Всё, что я могу видеть, — чернота; всё, что могу слышать, — ужасное биение моего сердца.
Я не могу сказать, как долго стою здесь. Коул велел мне ждать не больше тридцати минут, но всё же оставил меня без возможности узнать время.
Моё тело томится в бездействии. Мой слух в состоянии повышенной готовности — просто ожидая любого звука, который сообщит мне, что мой муж возвращается за мной.
«Мой муж».
Чуждое понятие, каким оно было для меня всего несколько дней назад. Я ожидала быть использованной, подвергнутой надругательству и брошенной мужчиной, которого мой отец хотел сделать своим наследником. Мне никогда и не снилось всё, что произошло, начиная со дня нашего бракосочетания.
Мой разум устремляется назад к толпе, которая наблюдала за нами, жаждала видеть Коула Хантера, пожирающего свою новую добычу.
«Сколько дней прошло с тех пор, как я наблюдала, как он убил человека куском замороженного мяса? Сколько дней прошло с тех пор, как он снял с меня свадебное платье и угрожал надругаться надо мной?»
В этой безмолвной тьме я не могу точно сказать.
Ощущается, как будто прошли недели, возможно, даже месяцы, несмотря на то, что это всего лишь дни.
В моей неволе с ним я обрела свободу.
Заклеймив меня, он освободил меня.
Моё тело дрожит, всегда жаждущее его прикосновений. Ему ещё предстоит наполнить меня, и теперь я достаточно сильна, чтобы принять то, что я хочу этого. То, что я хочу его.
Он — Тьма.
У меня нет заблуждений относительно мужчины, которого я жажду. Никаких ожиданий любви и романтики. Наполненных солнцем пикников в парке или прогулок, взявшись за руки, босиком по какому-нибудь тропическому берегу.
Я знаю, что я посвящу себя тьме, желая его. Я знаю, что отравлю свою душу, приняв всё, что он сделал и кто он есть, но впервые в своей жизни я приветствую это. Я приветствую его тени, приглашая их затмить любой свет, что я несу внутри себя. Не заботясь о том, что при этом я буду навсегда разрушена.
В суженном сознании — защита.
В тьме — сила.
А в подчинении — власть.
Коул наделяет меня всеми этими дарами и даже больше.
Тихий звук проникает в мои размышления.
Суматоха шагов по каменному полу.
Ближе.
Всё ближе.
Это — Коул, это должен быть он.
Или, возможно, это Люк или даже Грим.
«Должна ли я включить свет и указать им путь?»
«Нет. Подожди. Подожди знака, что это — друг, а не враг».
Я использую свой дар и увижу их, прежде чем они даже подойдут ко мне.
Та вещь с аурами, и мне не нужен свет, чтобы увидеть цвета души человека. Это почти так же, как будто они освещены изнутри, цвета, видимые в воде или темноте.
Черный и красный начинают слабо циркулировать вокруг моих ног. Цвета, формирующиеся в плотные облака при приближении шагов.
Я узнаю эти цвета где угодно. Они могут принадлежать только одному человеку.
Прежде чем мой мозг понимает это, моё тело реагирует, работая от постоянной потребности в присутствии моего мужа.
Я выхожу из алькова прямо навстречу приближающимся шагам.
Наши глаза встречаются в свете экрана его мобильного телефона, который он использует, как фонарик.
Мои разноцветные глаза, голубой и зеленый, сталкиваются с его бездонными — цвета океана. Они настолько тёмные, что кажутся практически чёрными в полумраке этого подземного лаза.
