Зачем я решил рассказать эту историю? Не знаю… По идее, это нарушение закона о государственной тайне, за это можно угодить в федеральную тюрьму. Хотя сейчас, когда мне известная истинная подоплека последних событий на границе… какой к чертям закон… Когда кто-то из наших "государственных деятелей", горя праведным гневом, начинает говорить о законе — меня начинает тошнить.
Меня зовут Джон Браун. Добро пожаловать в мой кошмар…
Воздушное пространство Афганистана. Восточнее Джелалабада. Борт вертолета HH-47 спецэскадрильи ВВС США. 22 мая 2010 года
Наверное, именно так выглядит ад… Грохот и вой турбин над головой, вибрирующий металл корпуса вертолета, тусклый красный свет десантного салона… Странно, какие идиотские мысли лезут в голову перед заброской в тыл…
Меня действительно зовут Джон Браун [прим автора — так звали известного борца за освобождение негров из рабства. Он захватил оружейный арсенал и был за это казнен правительством США]. Хотите верьте, хотите нет — но это так. Это имя ничем не хуже других и ничем не правдоподобнее тех, которыми пользуются мои коллеги. Имя как имя. И все шуточки на эту тему я уже знаю наизусть. В общем — будем знакомы…
Несколько лет назад я сделал одну большую глупость. Дал себя убедить, что в армии мой потенциал до конца не раскроется, и гораздо лучше я смогу послужить стране в другом месте. Это "другое место" называется SOG — специальная оперативная группа, подчиненная ЦРУ США. Таких групп сейчас много — ЦРУ особо не стесняясь, переманивает людей из армейских спецподразделений, предлагая для начала жалование в полтора раза больше, чем в армии. Ну а потом — бойцы SOG на месте не сидят, они постоянно участвуют в боевых действиях — а боевые платят очень даже неплохие. Некоторые за год зарабатывают столько, сколько в армии можно заработать лет за восемь. Но и получить пулю в задницу можно очень даже легко. Ибо если наше правительство в своей неисчерпаемой мудрости решает вляпаться в какое-либо дерьмо — то первыми вляпываемся в него мы. Вот так вот…
Наша группа базировалась в Афганистане — в него я начал ходить в девяносто девятом и не вылезаю по сей день. За исключением двух раз — тогда меня просто вывозили на санитарном самолете. Подлечился — оба раза в Германии — и снова вперед. Почему? Сложно объяснить… Не из-за денег, нет — хотя платили хорошо. Просто если уйду я — придет кто-то другой. Кто-то, кто не знает эту страну, кто хуже подготовлен. Он и ляжет. А меня теперь положить очень и очень непросто…
