Обращенные - страница 151

— Выхожу замуж.

— За своего мертвого мальчика, — любезно добавляет Роз, обращаясь ко мне.

А я? Я ищу, на кого бы излить свой гнев — пряма сейчас. И в итоге просто переворачиваю лист своей газеты и продолжаю делать вид, что читаю.

Мы с Роз поклялись хранить тайну и весьма правдоподобно изобразили удивление, когда предложение было сделано «официально». Когда Робби попросил ее руки, я спрашиваю, не принести ли мне с кухни топорик для мяса.

— У вас еще есть такие вещи? — спрашивает Робби. — Готов поспорить, что на «eBay» вы сможете выручить за него приличную сумму.

Я смотрю на Исузу, приглашая ее пересмотреть решение. Приглашая ее увидеть ошибочность выбора этого пути, представить, что это будет путь длиной в вечность и, возможно, с него будет никогда не сойти.

Но она только смотрит мне в глаза, а потом указывает взглядом на Робби, который пользуется этим, чтобы подмигнуть.

— Это нам пригодится, — говорит он, улыбаясь, а потом снова подмигивает.

Решение о свадьбе принято. Планы построены. И теперь возникают некоторые вопросы. Например, обращение Исузу: кто, как, когда. Что касается меня, то я могу видеть все преимущества того, чтобы сделал это я сам, причем перед свадьбой. Если это произойдет до свадьбы, мы все сможем вздохнуть с облегчением, поместить соответствующее объявление в «Detroit Free Press», пригласить друзей и родственников — словом, сделать все публично, как нам нравится. Если это произойдет до свадьбы, нам не придется заниматься подделкой документов или давать взятку адвокату — позже, если в этом возникнет необходимость.

Но мои планы провалились. Это будет так романтично — если поручить операцию жениху, единодушно решают Вещие Сестры.

— Когда начинается эта часть — «Теперь вы можете поцеловать невесту», — предлагает Твит, с удивительной непринужденностью входя в новую роль.

— Точно! — соглашается Исузу.

— О да, — кивает Роз, бросая быстрый, острый взгляд на вашего покорного слугу.

Не без оснований.

О да, правильно, мы все еще живем во грехе. К чрезмерно очевидному огорчению Роз. Она ничего не сказала, вообще не поднимала этот вопрос — по крайней мере, в последнее время, — и не тратила на это много слов. Она просто использует чертовски сильные прилагательные, когда говорит о Робби. Такие, как «решительный».

«Убежденный».

«Зрелый».

Я смотрю на Роз и пытаюсь не улыбнуться. Пытаюсь держать рот закрытым. Чтобы не проболтаться, не расстроить чьи-то планы, не попасть в дурацкое положение.

Что касается того, кто должен освятить этот союз — я, после приобретения соответствующей лицензии и перечисления соответствующей суммы, или настоящий священник… похоже, все усилия, прилагавшиеся для того, чтобы сделать из меня истинного католика, наконец-то принесли плоды, дабы осложнить мне жизнь.

— Это было так мило с твоей стороны — предложить… — говорит Исузу, сжимая своей все еще теплой рукой мою все еще холодную ладонь. — Но… Ты знаешь. Это… Я думаю, церковь…

Не скажу, чтобы она исполнена веры. Нет. Все ее представление о церкви сводится к картинке, которую по воскресеньям передают с веб-камеры. Картинка, которую она видит, опускаясь на колени перед своим компьютером. Как-то она спросила меня, на что это похоже на самом деле, и я сказал ей:

— На то и похоже.

Я наклоняюсь, прижимаюсь лбом к ее лбу.

— Хорошо, — говорю я. — Все ясно.

Я добавляю слабую, не слишком утомленную улыбку.

— Только если это плохо кончится, я не виноват.

— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Исузу, восстанавливая дистанцию между нашими лбами и устремляя на меня весьма строгий взгляд.

Я имею в виду, что мне, возможно, придется принять меры — профилактические, превентивные, предупредительные. Просто на всякий случай, чтобы быть уверенным, что ее не убьют. Когда это было платой за свободную терапию, я убедился, что усилия отца Джека окупаются. Я опосредованно скармливал ему первосортное вампирское порно. Но теперь я сожалею о каждом ужасном анекдоте, которому позволил просочиться дальше своих клыков.

Но это еще не все. Даже при том, что Исузу стала молодой женщиной, она по-прежнему самая молодая женщина на планете. По крайней мере, самая молодая из тех, у кого нет собственного телешоу с пометкой «прямой эфир».