– Скажи, Данила, а в России есть оппозиция?
– Есть, – пожал плечами Суворов, – вполне легальная. Либеральная, левая и даже ультраправая, почти на грани. Все, кроме последних, представлены в Думе и Сенате. Никто особенно к власти не рвется.
– А тайная?
– Что-то вроде нас когда-то? Так на то и существует твоя система. Я же говорю: ни к кому статистические пики привязать пока не удалось.
– Америкосы?
– Президенты говорили по телефону, общались спецслужбы…
– И?
– Ничего. Да и незачем Америке это.
– Китайцы?
– Смеешься?
– Так ли хорошо известно все о Европе?
– Полагаю, да. – Суворов щелкнул пальцами, и робот услужливо подошел к его креслу. Суворов взял еще одну бутылку пива, скрутил пробку и отправил робота обратно в угол. – Впрочем, у тебя будет возможность проверить все самому. По Европе данных вагон. Теперь спроси про Антарктиду.
– Очень смешно! – буркнул Струев. – Ладно, а что за факты?
– Всего по чуть-чуть. Диссида какая-то хрен знает откуда полезла. Молодежная контркультура, песенки-шмесенки…
– Контркультура левая?
– А вот никакая! – вскинулся Суворов. – Никакая, понимаешь? И диссида какая-то безо всяких причин, внутренних и внешних, и даже практически без идеологии. Процент небольшой, резонанса международного просто никакого. И, главное, подпитки никакой не видно.
– Это еще не повод считать происходящее неопасным.
– Да, но ты же сам прекрасно знаешь, у диссиды должна быть мотивация и должна быть подпитка. В чем мотивация? Мы чуть ли не разобрали по косточкам пару деятелей – нет мотивации. Подпитка? Откуда? Нет подпитки. Нечем соблазнять, все кончилось.
– Ну а наш вариант наоборот?
– Идейные русофобы-либералы?
– Да что угодно, главное, чтобы не новый русский тоталитаризм.
– А где тогда ценности, ради которых все делается? Что может быть целью? – Суворов встал с кресла и подошел к фронтовому иллюминатору. – Просто задушить гадину? Так ведь гадину всю новую и новейшую историю душили ради чего-то…
– Хорошо, Данила, посмотрим, – Струев потер лоб. – А что все-таки с ситуацией 28?
– Есть вещи пострашнее, доцент.
– Что? – заулыбался Струев. – Откопали все-таки, что Фоменко был прав?
– Честно сказать, не занимались вопросом, – Суворов глотнул пива, – а вот вампиры, представь, оказались не мифом. Классифицированы на сегодняшний день как гемоглобинозависимые. И резцы увеличенные, и даже чеснока слегка боятся, и сила проявляется немереная при гемоглобиновом голоде. Так-то вот… Но это так, мелочи. Вампиры – явление странное и страшное, но дрожать в мистическом ужасе заставят только молоденьких барышень. Отыскались вещи и поинтереснее. А твои маленькие серые… У тебя с приоритетами вечно перекос, доцент. Несерьезно это, не этим сейчас заниматься надо.
– Опять ты мне рассказываешь, чем надо заниматься, а чем не надо!
– Да ладно тебе! Слушай, раскрутишь ситуацию 23, отправлю в центр изучения маленьких серых. Там все, что нам досталось. Идет?
– Все-таки как-то странно, что ты к ситуации 28 относишься так небрежно, – пробормотал Струев. – Ладно, у тебя есть с собой доклад Монгуша?
– Есть.
Суворов сделал знак «медведю», тот встал, извлек из маленького чемоданчика ноутбук и передал его Суворову.
– На, – сказал тот Струеву, – твой будет. Файл прямо на десктопе.
– Хорошая штучка, – произнес Струев, включая компьютер, – конечно же корейская.
– А чья же? Не нам же цацкаться с этой фигней! У нас, сам знаешь, электроника только военная.
Струев запустил презентацию-отчет Монгуша, своего лучшего ученика, оставленного 12 лет назад в России, и углубился в чтение. От этого занятия его через четыре часа оторвал Суворов:
– Смотри, доцент, заходим на посадку.
Лайнер уже шел на высоте не больше километра. Судя по схеме на экране, он расправил крылья и делал плавные виражи над пейзажами, которые Струев Давно видел только по телевизору. У него не защемило сердце и не подкатил комок к горлу, просто ему захотелось, захотелось сильнее, чем в иные дни, выпить, выйти поскорее из самолета и вдохнуть родной воздух…
– Что, доцент, «под крылом самолета о чем-то поет», а?
– Неужели у меня просто все всегда написано на лице?
