Ага, прикидывал… Пролетел до весны.
Аналогично — со стрелами для лука.
«Стрелочки камышовые»… Надо брать камыш в августе. И тихонько сушить две-четыре недели. Но не перестараться — в труху рассыплется.
Ещё один пролёт — бумага.
«Деревянная» бумага появится в Европе лет через сто. Ждать не буду — сделаю свою.
Хотел, было, бумагу по старому японскому рецепту заделать — из камыша. Технология интересная и по расходу энергии на порядок выгоднее наших из 21 века. Цвет, фактура, запах… несколько «не финские». Почти все операции механизируются на основе водяной мельницы. Как делают здесь уже лет двести бумагу в Самарканде. Но — мельнички нет и, увы мне — камыш надо молодой брать. Жду весны.
Постоянно пролетаю из-за неверного расчёта времени. Типичная ошибка попаданца на уровне подсознания: «пойду и куплю».
Тут нет круглогодичных магазинов! Не круглосуточных — круглогодичных. Если тебе что-то надо — озаботься заблаговременно. Если нужен хлеб — за два года: место расчистить да жито вырастить. Если нужен человек — лет за двадцать.
Хлеб я прикупить могу, а вот люди… только выращивать. Подкармливать, пропалывать, обрезать, удобрять…
Как-то коллеги-попаданцы… насчёт «триединой задачи построения коммунизма»…
Может, кто помнит? «Строительство материально-технической базы коммунизма, перерастание социалистических общественных отношений в коммунистические, воспитание нового человека»…
Замените «коммунизм» на «прогрессизм» — и будет оно самое.
У попадунов насчёт «материально-технической базы…» на основе коллекции вундервафлей… и «общественных отношений» во главе с собой любимым… — у всех — постоянно и весьма успешно.
А вот в части «воспитания нового человека»… как КПСС, ныне покойная — по остаточному принципу. Перспективы Демократической России, которая по тому же принципу… Не будем о больном.
Вру. Не про Россию — про попаданцев: есть и в нашем попадёвом цеху здравомыслящие люди. Но… методичку бы мне!
Из попадизма я чётко помню, что при серьёзном кризисе с Янки остались только подростки, выросшие в его приютах. Единственный, кто ценой собственной жизни защищал самое дорогое для дона Руматы — его женщину, был мальчишка-слуга Уго.
Вспоминается мудрость из древних греков: «человек — мера всех вещей». Мерка моим вещам — мой человек. Выращиваем.
За осень на подворье в усадьбе поставили нормальное помещение под школу — вылезли, наконец, из конюшни. Пристроили к терему крыло-казарму для мальчишек, сметали высоченный амбар — спортзал. Развернули с десяток тренажёров. Сделали на самом простом принципе: брёвна, блоки, верёвки. Принцип называется: «Тягай!». Ещё построили возле заимки полосу препятствий.
Едва лёг первый снег, как масса детей стала стягиваться ко мне на подворье. Но начать пришлось с другого.
Снова удивляюсь попандопулам: мало кто вспоминает о самом главном — об учителях. А здесь нет годных! В моём понимании.
Здесь нормально, когда учитель бьёт детей прутом по рукам и по голове. Здесь каждый ученик должен быть выпорот хотя бы раз в неделю.
Восемнадцатый год, война, разруха, зима, колония малолетних преступников. Молоденькая учительница прибегает к Макаренко и с возмущением спрашивает:
— Что, и мне тоже можно воспитанникам морду бить?! Или это только вам разрешено?!
Вокруг носятся какие-то банды, маршируют чьи-то армии… «Россия во мгле», «Хмурое утро»… Людей не то, что бьют по лицу — убивают, режут, расстреливают пачками… В середине этой кровавой мешанины сидит молодой завколонией, читает, при свете коптилки, книги по педагогике и судорожно пытается решить для себя: так можно воспитанников по морде бить или как?
В «Святой Руси» такой вопрос не возникает. Нигде, никогда, ни у кого. Можно, нужно, обязательно, постоянно.
Вы когда-нибудь секли детей розгами? Как они визжат, плачут, умоляют, заходятся в крике… помните? Ужас в глазах, попытки вырваться, спрятаться, недержание… Надумали спопадировать на «Святую Русь» — потренируйтесь заблаговременно.
«У него гранитный камушек в груди»… Не у «него» — у тебя, попадун. Ты — будешь пороть детей. Ты — будешь присутствовать при порке детей по твоему приказу: присутствие владетеля на казнях — обязательно. Ты — скоро привыкнешь, будешь академически-профессионально сравнивать техники удара, научишься отличать искренние панические плач и визг от имитации. Будешь чуять потаённую мысль ребёнка, гремучую смесь страха и ненависти:
