— Николай! Проснись! Погостный боярин сказал, что серебра нет — всё в Вержавск отправили. Так?
— Гос-споди! Иване! Ни стыда, ни совести! То целый божий день гонишь… Аж руки по локоть стёрли! Ночью гоняешь — ни поспать, ни вздохнуть. Теперь только заснул… Ну сколько ж можно?! Ты ж боярский сын! Тебе ж прилична неспешность, важность, вальяжность, величавость, солидность, осанистость…
— Нахрен дурню осанистость! А коли я не знаю — значит глуп. Давай — учи. Во всей «Святой Руси» подати берут к Новинам. Так?
Это вечная головная боль всякого средневекового государя. Практически все налоговые поступления привязаны к завершению сельскохозяйственных работ. А государство устроено так, что значительные расходы идут постоянно, во всякое время года. Строительные, например — летом. Когда налоги за этот год ещё не получены.
Такой временной лаг последовательно загоняет всякое аграрное государство в кабалу к ростовщикам. Государство становится должником, потом — неисправимым должником. Посадить царство-королевство в долговую яму или ободрать плетью — нельзя. Объявить дефлот… Это мы и сами проходили.
И государь начинает менять законы в соответствии с пожеланиями кредитодателей. Так, например, северо-итальянские купцы-ростовщики из Ломбардии уничтожили руками королевской власти своих конкурентов — евреев и тамплиеров во Франции в самом начале 14 века. Так ростовщики Фуггеры получали в управление владения славных рыцарей Калатравы — Испанские Габсбурги постоянно не сводили концы с концами.
Другой конец этой денежной цепочки — сами крестьяне. У которых тоже нет денег до урожая.
Энгельгардт хотел бы видеть в деревне доктора, который «не требовал денег тотчас, а ожидал уплаты до осени, как, например, делают хорошие попы…». По сути — снова мейнстрим: крестьянин попадает в долговую кабалу. Потому что жить надо каждый день, а деньги — только осенью.
В «Святой Руси» есть два исключения.
Судебные издержки и штрафы платятся сразу. Поэтому племянники покойного кречетника не кинулись бегом в суд — отбивать Аннушкину усадьбу, а сперва собрали и продали урожай.
Второе: мыты. Купцы идут и платят, торгуют и платят. Грубо говоря — круглый год.
Ростик, со своей Уставной грамотой, отменил косвенные налоги. Серебро купцов превращается в серебро местных жителей. Которые и платят в казну подать. Платят по обычаю, как платят все остальные — с рала, «с рыла», с дыма, с нивы — к Юрьеву дню.
Основная масса лодейных караванов идёт весной, в апреле-мае, по высокой воде. И осенью, в октябре. Купцы отдали волоковщикам серебро в мае, а князю его дольку надо отдать в декабре. Шесть месяцев — минимум. А ставка на краткосрочный кредит до трёх месяцев по Уставу Мономаха — «третный рез» — 50 %!
Так, быстренько в уме прикинули. Сложный процент, двукратный оборот… 600 гривен навара по процентам! Это если только работать с первой половиной! Типа: половина от годовой княжеской подати в 1000 гривен от Вержавской волости — готова уже в мае. Это — оценка самой нижней границы.
Понятно, что серебро сыпется и в другие месяцы. И не только весной-летом-осенью — зимой по этому же пути идут гужевые обозы, останавливаются в тех же погостах, тоже платят за постой. С другой стороны, два месяца в году вообще никто не ходит — ледоход и ледостав.
По географии получается очень удобно: от Выборга до Одессы даже тяжёлому драккару — три месяца хода. Отсюда, из середины пути, за три месяца можно сходить на любой край и вернуться.
Факеншит! Как мне это знакомо! По моей Демократической России. Начальник берёт казённые деньги и «прокручивает». Сам капитал — казённый, проценты — его личные.
Ой! Что-то из меня, кажется, А. Блок полез… В обработке:
«Я — попадун! Мне сразу внятно всё!
И острый русский нож, и тайна серебра движенья!».
Княжий кравчий Афанасий — лопух! Посельщина-деревеньщина-двоещина! Не жил кравчий при демократиях, не знает он воровства-махинаций! Нюх — есть, а навыка, опыта, привычки — нет. А вот я…! С восьмивековым опытом всего прогрессивного человечества…! И четвертьвековым — российской демократии…!
Стоп. «А воровство-то где?».
