«Без всякого сомнения и от всего сердца я поддерживаю и в Microsoft, и во всей индустрии программы, которые должны привлечь больше женщин в сферу IT и ликвидировать разрыв в размере зарплат. Я убежден, что мужчины и женщины должны получать равную оплату за равный труд. И когда дело доходит до рекомендаций по поводу карьеры и того, как получить повышение, если, по-вашему, вы его заслуживаете, то Мария дала верный совет. Если вы считаете, что достойны большего, – просто попросите», – написал я.
Несколько дней спустя на традиционной встрече с сотрудниками я извинился и пояснил, что получил этот совет от своих наставников. Я последовал ему, недооценив влияние неравноправия и предубежденности – сознательных и неосознанных. Любой совет, предполагающий пассивность перед лицом предрассудков, ошибочен. Лидеры должны формировать культуру, направленную на искоренение предубеждений, и создавать среду, где каждый сможет эффективно защищать свои права. Мне понадобилось съездить в Феникс, чтобы усвоить этот урок, и мне это определенно удалось. Но, возможно, сильнее всего мне в этом помогли истории женщин, которых я глубоко уважаю. Они рассказали о предвзятом отношении, с которым столкнулись на заре своей профессиональной деятельности, когда им велели почаще улыбаться или не допускали в клубы «только для парней» или когда нужно было искать сложный компромисс между необходимостью взять декретный отпуск и активным продвижением по карьерной лестнице. Это были сильные женщины, которые делились со мной частичкой своего травматичного опыта.
В тот момент я ловил себя на мысли, что вспоминаю о жертвах, которые принесла ради меня моя мать, или о трудном решении, принятом Ану: оставить многообещающую карьеру архитектора, чтобы более двух десятков лет заботиться о Зейне и двух наших девочках. Тем самым она дала мне возможность сделать карьеру в Microsoft.
После моего выступления на конференции памяти Грейс Хоппер корпорация Microsoft заявила о намерении осуществить реальные изменения в этой области: привязать вознаграждение руководящих лиц к прогрессу в достижении многообразия внутри компании, инвестировать в программы в поддержку многообразия, публично раскрывать данные о равенстве зарплат для представителей гендерных, расовых и этнических меньшинств. В некотором смысле я доволен, что так опростоволосился на важном мероприятии – это помогло мне объявить войну неосознанным предрассудкам, о существовании которых у себя я даже не подозревал, и ощутить новое чувство сопереживания замечательным женщинам, которых встречал в своей компании и на своем жизненном пути.
Этот эпизод заставил меня вспомнить мой собственный иммигрантский опыт. Когда я переехал в Америку, расистские оскорбления в адрес индийцев меня не беспокоили. Я просто отмахивался от них, что было несложно для человека, который в Индии был представителем большинства и к тому же вырос в привилегированной среде. Даже когда люди, стоящие у власти, заявляли, что в сфере IT слишком много CEO – выходцев из Азии, я игнорировал их невежество. Но, становясь старше и понимая, что второе поколение индийцев – мои дети и их друзья – считаются в Соединенных Штатах представителями меньшинства, я не могу заставить себя не думать о том, насколько разнится наш опыт в этом отношении. Я с яростью думаю о том, как они будут выслушивать расистские оскорбления и сталкиваться с пренебрежительным отношением окружающих.
Когда я пришел в Microsoft, инженеры и программисты индийского происхождения осознавали, что, несмотря на все наши старания, ни один из нас еще не занимал должности вице-президента – ранга, в котором человек по праву считается одним из руководителей компании. Мы могли достичь определенного уровня, но превзойти его – нет. Один представитель старшего руководства, давным-давно покинувший компанию, как-то сказал коллеге-индийцу, что дело в нашем акценте – утверждение столь же унизительное, сколь устаревшее. Дело было в 1990-х, и я с удивлением услышал о подобном предубеждении в такой продвинутой компании, которую к тому же основали и руководили ею лидеры с открытым мышлением. И все же, оглянувшись вокруг, я не увидел ни одного вице-президента индийского происхождения, несмотря на общеизвестные высокие показатели эффективности многих индийцев – инженеров и менеджеров. Только в 2000 году меня и некоторых других представителей моей национальности выдвинули на руководящие должности.
