— Сколько за все лоты?
Лия напряглась, когда голос Кейдена просочился по ее чувствам, как теплый мед. Шок от его настойчивости был ничем, по сравнению с пламенем желания, которое загорелось внизу ее живота от звука его голоса.
— Пятьдесят две тысячи за всю коллекцию, — ответила она, не поворачиваясь к нему лицом.
— Они тебе нравятся? — спросил он.
Она склонила голову.
— Фотографии.
— Да, — ответила Лия тихо. — У Дженсена свежий взгляд, и мне нравятся черно-белые снимки.
— Тогда я возьму их. Всю коллекцию.
Еще одно о Кейде, он не изменился: никогда не отказывался от возможности перевернуть все с ног на голову. У него были деньги, чтобы предлагать, даже более того. Шансы были хороши, у него было пятьдесят две штуки в подушках его дивана.
— Что ты планируешь сделать с коллекцией? — Она могла оставаться в стороне, как будто он был не более, чем еще один меценат, но никак не могла убедить себя игнорировать древесный, мужской аромат Кейда. И трепет волнения, который взбудоражил кровь, с прикосновением его руки, когда он подошел и встал рядом с ней.
— Я думаю разместить его над нашей кроватью. — Он указал на снимок сельской улицы и старых, пережитых зданий справа от Лии.
Она продолжила смотреть вперед и попыталась дышать медленнее.
— Над нашей кроватью?
— Да. — Тон Кейда был легким. Настроенным на диалог. — Над. Нашей. Кроватью.
— Так ты собираешься продолжать это? — С его стороны было настоящей жестокостью играть с ее эмоциями.
— Да. — Его невыносимое спокойствие заставило Лию пожелать вывернуться из своей кожи. — Ты уже разорвала свою помолвку с Аланом?
— С Адамом, — поправила она. Ее взгляд скользнул в сторону. — А зачем мне это делать?
Кейд выглядел потрясающе в темно-серых слаксах, белой костюмной рубашке и в соответствующем жилете. Он воздержался от более формального пиджака, но завершил свой ансамбль ярким золотым шелковым галстуком, который оттенял синие глаза. Он сцепил руки за спиной, когда рассматривал большие черно-белые фотографии, будто Лии там даже не было. Ей не нужно было смотреть, чтобы ощутить все его внимание. Каждый дюйм ее тела оживал от знания.
— Потому, что ты не выйдешь за него замуж, — продолжил Кейд. — Я думаю, что было бы легче бросить его сейчас, а не в день свадьбы, разве ты не согласна? Дай ему время позвонить родственникам, отменить фуршет и все такое.
Лия не хотела признавать, что Адам так мало участвовал в их свадебных планах, отчего она на самом деле переживала, что жених даже не знал, в какой церкви будет проводиться церемония.
— Я выйду замуж за Адама, — сказала она через мгновение. — Куда бы ты хотел, чтобы переслали коллекцию? Я сейчас подготовлю документы, таким образом, тебе не придется ждать. Я уверена, что Дженсен будет взволнован, когда узнает, что у него есть такой щедрый меценат.
— Я могу подождать до окончания шоу, — сказал Кейд. Он опустил руки и повернулся к ней лицом. — Думаю, что осмотрюсь. — И, не сказав больше ни слова, он пошел прочь.
Лия расслабила челюсти. Его походка вразвалку была не чем иным, как гипнозом. Прекрасно сшитые на заказ слаксы обтягивали его зад и подчеркивали бедра, достаточно тугие, чтобы видеть- под тканью были мощные мышцы, которые перекатывались с каждым шагом. Новоявленный меценат остановился, чтобы принять протянутый бокал шампанского от официанта и продолжил свой путь, так, словно у него не было никаких забот.
Словно он не полностью разрушил ее жизнь.
Кейд склонился над столом в офисе Лии, подписал чек на пятьдесят две штуки баксов и небольшое пояснение. Он передал Лии чек, и визитную карточку с адресом его пентхауса на Манхеттене, куда хотел доставить картины. Это был шанс для кучи глянцевых черно-белых пейзажей сельской Америки, но, поскольку Лии они искренне нравились, это заставляло их стоить каждого пенса.
Кейдену нужно было доказать ей насколько серьезно — и насколько определенно — она должна принадлежать ему. С этой связью между парой нельзя было поспорить. С каждым днем животный инстинкт Лии будет становиться все сильнее и сильнее, его невозможно будет игнорировать. И, кроме того, если он будет держаться от девушки подальше, то будет медленно сходить с ума, пока не станет бездумным рабом своих низменных желаний. В качестве перевертыша, двойственность природы Кейда была уникальна. Для существ, созданных с помощью укуса, таких как оборотень, животная часть психики жила, как отдельная личность. Два существа, живших в одном теле. Кейд родился перевертышем. Он и Медведь — это одно и то же. Одно существо, две стороны одной медали.
